укрытий.
Когда настал подходящий момент и Сантана снова собралась исчезнуть на время из лагеря, я воспользовалась случаем и отнесла к заброшенному дому записку.
На следующий день на закате я ускользнула от занятых своими делами сестер, которых в лагере осталось немного больше половины, включая часовых, и которым не было дела до того, зачем я отправилась в лес, и быстро побежала к переправе через реку. Замаскированная ветками карета уже ждала меня там, и Тинольд, погоняя лошадей, очень быстро домчал до ворот, а затем беспрепятственно провез в столицу и остановился у большого белого дома, облицованного кедром и светлым мрамором, с широким крыльцом.
Я закуталась в собственный плащ, укрывшись с головы до ног, и поднялась вслед за ним по ступенькам.
– Ступай, я подожду здесь, – шепнул Тинольд, указывая на дверь в библиотеку, которая находилась в конце холла с правой стороны. В самом холле не заметно было слуг и царила тишина.
Вильдан уже ждал меня. За окном стемнело, я припозднилась сегодня, хотя он просил приходить на закате. В большом камине горел огонь, мужчина сидел в кресле перед ним. Рядом стоял круглый столик и еще одно кресло. Я вдруг ощутила, что немного озябла, а может, мне просто было холодно от страха, который всегда ощущала в его присутствии, а еще от взгляда морозных синих глаз.
– Какие новости? – спросил он.
– Могу нарисовать карту всех путей отступления, что изобрела Сантана. Мы с сестрами каждый день трудимся, создаем новые убежища и замаскированные ходы. Это может тебе пригодиться.
Вильдан поднялся, прошел к столу, достал перо, бумагу и чернильницу.
– Рисуй.
– Можно я буду рисовать у камина?
– Зачем?
– Там теплее.
Он снова задумчиво глянул на меня, а потом кивнул, положил на круглый столик все необходимые принадлежности и вновь устроился в своем кресле.
Я села в другое, подтянула ближе легкий столик и принялась старательно выводить на нем что-то вроде карты, не забыв нарисовать и заброшенный дом, чтобы было понятно, от чего отталкиваться.
Я очень старалась изложить все поточнее, вот только постоянно отвлекало чувство, будто он пристально рассматривает меня. Когда поднимала голову, Вильдан смотрел в огонь, но стоило вновь опустить, как опять возникало странное ощущение, что его взгляд скользит по моему телу, теплыми ласковыми касаниями проходя по волосам, плечам и рукам. Мне даже стало казаться, что я, возможно, слишком переутомилась за это время, оттого и мерещатся разные невероятные вещи. Закончив наконец свое художество, поднялась и протянула карту инквизитору.
– Ну вот, закончила.
– Хорошо, – кивнул мужчина, словно с неохотой протягивая ладонь.
Я вложила карту в нее, случайно коснувшись длинных прохладных пальцев. Он же вдруг сжал челюсти, но не издал ни единого звука.
И тут меня осенило!
– Не может быть! – вскричала я. – Ты, ты испытываешь ко мне желание! Ты же… ты пробудил вторую сущность против моей воли, а теперь не можешь избавиться от своего влечения.
Вильдан спокойно поднял голову, как всегда холодно и прямо взглянул мне в глаза и ответил:
– Не могу.
И этот взгляд обо всем мне сказал: он желает лишь тело, но по-прежнему презирает ведьму. И отчего-то вдруг стало грустно. Я думала, мы теперь союзники.
Опустив глаза, проговорила:
– Всего хорошего. Я пойду.
Он кивнул и вновь повернулся к огню, сжимая в ладони тонкий лист, а я поспешно вышла обратно в холл, где меня ждал Тинольд.
