спросить у врача, как долго провалялся без сознания, Матвей в очередной раз обозвал себя ослом и, расслабившись, закрыл глаза. Нужно было переварить крохи полученной информации.
Но ослабший организм решил по-своему. Спустя минуту он уже крепко спал. Очередное пробуждение оказалось легче и гораздо приятнее. Он просто открыл глаза и понял, что жив. Да, ещё были боль и не проходящая жажда, но он чувствовал себя живым. Послышались лёгкие шаги, и в палату вошла девушка. Скосив глаза в сторону входа, Матвей с надеждой всмотрелся в силуэт, но сразу понял, что это не Дана. Вздохнув, проводник заставил себя расслабиться.
После увиденного в зеркале он подсознательно готовил себя к тому, что Дана больше не захочет его видеть. Она действительно была красивой, а он… Он теперь даже не человек. Говорящая голова, не более. Единственное, ради чего он теперь готов был драться, так это Рой, лежавший в коме. И до тех пор, пока пёс дышит, будет дышать и он. Но для того, чтобы проконтролировать процесс лечения пса, ему нужно было оказаться рядом с ним. А решить этот вопрос мог только генерал Лоскутов.
Значит, нужно дождаться появления генерала, а пока заставить своё тело делать хоть что-то. Между тем вошедшая в палату медсестра принялась умывать его. Всё проделывалось быстро и ловко. Чувствовались опыт и привычка. Руки у девушки были сильные и мягкие, а её прикосновения оказались неожиданно приятными. Матвей заговорил, чтобы получить хоть какую-то информацию.
– Спасибо. Как вас зовут?
– Татьяна.
– Что это за место, Таня? Куда меня привезли?
– Это госпиталь центра. Почти весь медперсонал собран сюда.
– Всё так плохо?
– Потрепали нас сильно, – грустно кивнула девушка.
– А твари?
– Основную массу выбили, но в лесах ещё бродят мелкие группы.
– Давно я тут валяюсь?
– Скоро месяц.
– Ничего себе, сходил за хлебушком, – охнул Матвей, не веря собственным ушам.
– Вас привезли краше в гроб кладут. Если бы не генералы, сразу бы в морг отправили.
– Вот за что я люблю нашу медицину, так это за неистребимый оптимизм. Но если пациент хочет жить, то даже медицина бессильна.
В ответ Татьяна звонко рассмеялась. Анекдот был бородатый, но, похоже, в жизни девушки пациенты не часто пытались шутить. Слабо улыбнувшись, Матвей вернулся к разговору.
– За что ваш доктор так меня невзлюбил?
– Не знаю. Он вообще не наш, – покачала головой девушка.
– Лоскутов здесь часто бывает?
– Звонил каждый день. Справлялся о вашем состоянии. А заезжал нечасто, – подумав, ответила Таня.
– А Дана Лоскутова, медсестра, она тоже здесь? – решившись, спросил Матвей.
– Нет. Такую сюда не переводили. На базах оставили по несколько опытных врачей и сестёр, для оказания первой помощи. А теперь отдыхайте. Через пару дней вами начнут заниматься, – сказала Таня и, быстро закончив умывание, выскользнула из палаты.
Аппарат, в который запихнули Матвея, вполне можно было назвать пыточным. Едва увидев это сооружение, проводник не удержался и, оглянувшись на медсестру, спросил:
– Идею у святой инквизиции спёрли?
– Это им у нас поучиться стоит, – не осталась в долгу крепко сбитая женщина.
– Зная нашу медицину, верю. Как говаривал один мой знакомый, не нужно изобретать велосипед. Для быстрого потрошения пленника вполне достаточно сходить в ближайший стоматологический кабинет. Всё нужное там уже есть, – продолжал ёрничать Матвей.
– Ну, если вспомнить, что лучшие патологоанатомы это мясники и маньяки, то можно сказать, что всё в этой жизни взаимосвязано, – ответила женщина, продолжая настраивать аппарат.
