появились пришельцы, заставило всё население страны забиться в щели и сидеть не высовываясь. Слишком свежи ещё были в памяти людей бомбардировки с орбиты и карательные отряды, выжигавшие всё на своём пути.
Именно этим обстоятельством и решил воспользоваться адмирал, приказав в срочном порядке готовиться к отъезду.
В угнанный со стоянки автобус погрузили семьи, личные вещи, самого адмирала, и Джек, умевший водить всё, что может двигаться по земле, погнал его в сторону новой стоянки яхты. С рассветом адмирал приказал отдать швартовы, и роскошная яхта вышла в море. Они успели выйти в Атлантику, когда адмирал, выбравшись из своей каюты, поднялся на мостик и, оглянувшись, тихо сказал:
– Вот и всё, джентльмены. Теперь у нас будет другая жизнь. А этот остров мы можем забыть.
– Думаете, нам нет смысла сюда возвращаться? – задумчиво спросил Джек.
– Нет. Теперь нам тут делать нечего.
– Значит, нам предстоит создать английскую колонию где-то на Карибах?
– Не стоит так сильно замахиваться, Джек. И постарайся научиться жить в мире с окружающими тебя людьми. Неважно, какого цвета их кожа. Научись подстраиваться под их жизнь, а не навязывать им свои правила.
– Но, сэр, я англичанин, белый человек, должен прислушиваться к мнению какого-то аборигена?
– Именно. А знаешь, почему? – спросил адмирал, хитро прищурившись.
– И почему же?
– Да просто потому, что они живут в своей стране, и ты там всего лишь гость. Вся их жизнь, весь их быт давно уже приспособлены для жизни в тех местах, и без их советов ты можешь просто свернуть себе шею на ровном месте.
– По-вашему, я настолько глуп, что не смогу выжить на острове? – растерялся Джек.
– Дело тут не в глупости, а в знаниях и способности приспосабливаться. Например, ты знаешь, почему в тех широтах жизнь начиная с полудня и до пяти вечера буквально замирает?
– Нет.
– Всё просто. Солнце в эти часы палит так, что непривычный к нему человек свалится с солнечным ударом буквально через час.
– Так просто?
– Просто только на первый взгляд. Таких нюансов там тысячи. Какую рыбу можно есть сырой, а какую нужно обязательно как следует прожарить, где можно лезть в воду, а где лучше остаться на берегу, и так далее.
– Но…
Договорить Джек не успел. Яхту ощутимо тряхнуло, после чего за кормой полыхнула яркая вспышка. Мерно постукивавший дизель засбоил и заглох, а все приборы на кокпите вдруг перестали работать. Все пассажиры яхты, до этого лениво бродившие по палубе, дружно уставились в сторону вспышки, а потом так же дружно обернулись к мрачно опустившему голову адмиралу.
– Что это было, сэр? – осторожно спросил Джек.
– Помолитесь, друзья мои, – дрогнувшим голосом вдруг сказал адмирал. – Молитесь за души тех, кто несколько минут назад превратился в пар, и благодарите бога за то, что мы вовремя ушли. Русские пошли ва-банк. Они применили ядерное оружие. Так что он нашей благословенной Англии осталась только выжженная земля.
– Думаете, они рискнули? – спросил Джек, не веря собственным ушам.
– А кого им бояться? – пожал плечами адмирал. – Я предупреждал этих глупцов, что дразнить русского медведя опасно. Но они назвали меня старым паникёром. Что ж. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Мы с вами здесь, а все эти умники развеяны пеплом по воздуху.
– Выходит, вы всё знали? – не унимался Джек.
– Предполагал, – покачал головой адмирал. – Я добился своей должности благодаря умению правильно анализировать последствия своих поступков, предвидеть ситуацию. Именно эти качества и спасли нас.
– Ну, значит, нам свыше предначертано продолжить жизнь вдали от тех мест, где родились, – философски протянул Джек, запуская двигатель яхты.
Почти месяц с того момента, как Матвей пришёл в себя, слились для него в одну сплошную борьбу. Борьбу с болью, с неподвижностью, с собственным телом, с распорядком дня в госпитале. На его упрямство регулярно бегали жаловаться врачи и медсёстры, но генерал Иевлев, отлично знавший причину такого поведения беспокойного пациента, только отмахивался от жалобщиков, обещая страшные кары тому, кто попытается ещё раз его побеспокоить из-за всякой ерунды.
