– И для чего эта гадость предназначена?
– Понятия не имею. Скажу больше, я и знать не знал, что она вообще существует.
– Странно, почему наши всю эту фигню не нашли, когда тут шмон устраивали, – проворчал взломщик.
– Потому что не искали. Выгребали всё подряд, и точка. Миноискатели использовать бесполезно. Здесь железобетон, а собак у них не было, – ответил Матвей, продолжая рассматривать пробирки. – Меня другое удивляет. Откуда он про все эти тайники узнал?
– Кто?
– Рой. Это он нас сюда привёл. Сам же видел.
– Не, ребята. Ну, вас нахрен с вашими заморочками, – неожиданно прогудел сторонник вандализма. – Ходили, ходили, нюхали, нюхали, и нате вам. Здрасте. Сразу два тайника в одной комнате.
– Думаешь, мне это нравится? – окрысился Матвей. – Сам ничего не понимаю.
– Пошли отсюда, – сказал Рой и, развернувшись, направился к выходу.
– Куда это он? – спросила странно притихшая Дана.
– К машине. Поехали отсюда, – ответил проводник, махнув рукой.
Он действительно ничего не понимал. Вся эта история выбивала его из колеи. Шагая по полутёмному коридору следом за собакой, Матвей пытался понять, откуда пёс умудрился узнать о существовании сейфа и что за препарат они вообще нашли. А самое главное, почему Рой так упорно повторяет, что находка нужна им обоим?
Убедившись, что ответы на свои вопросы он может получить только от собаки, проводник ускорил шаг и, догнав пса у самого выхода, мимоходом погладил его по мощной, жилистой шее. В ответ Рой потёрся головой о руку проводника и, чуть слышно взрыкнув, сказал:
– Всё будет хорошо. Теперь будет.
– Откуда ты узнал, где нужно искать? – спросил Матвей.
– Увидел.
– Где? Когда? – не отставал проводник.
– Когда лежал там. Их главный долго смотрел документы. Результаты анализов, – чуть ли не по складам произнёс Рой. – Потом он много вспоминал про какого-то человека, который оставил ему на хранение препарат, для фиксации. Что это?
– Это когда что-то нужно удержать на одном месте, – как мог, пояснил Матвей.
– Он называл это процесс старения. Там, в документах, всё должно быть написано. Я не понимаю, что всё это значит, и не смог запомнить, – виновато признался пёс. – Я только понял, что этот препарат может удержать наш возраст, и ты перестанешь быстро уставать.
– А при чём тут моя усталость? – растерялся Матвей.
– Я потом постараюсь вспомнить, – тихо ответил пёс, забираясь в машину.
– Тебе плохо, приятель? – быстро спросил Матвей, присматриваясь к собаке.
Пёс явно устал. Тяжело улёгшись на пол, Рой вздохнул и прикрыл глаза.
– Рой, не молчи. Тебе плохо? Ты заболел? – всполошился проводник.
– Нет, я не заболел. Когда тебе плохо, и ты меня трогаешь, я начинаю уставать. А когда устаю я, и ты меня трогаешь, начинаешь уставать ты, – попытался объяснить ему своё состояние пёс.
– Погоди, ты хочешь сказать, что мы с тобой поддерживаем друг друга своей энергией? – удивился Матвей.
– Наверно, – равнодушно отозвался пёс. – Не знаю, как объяснить. Я посплю.
– Конечно, отдыхай, приятель, – ответил проводник, ласково поглаживая его.
В следующую минуту на Матвея вдруг накатила слабость. Голова закружилась, и он едва не рухнул на пол. Забравшаяся в салон Дана едва успела поддержать его. Прислонив друга к спинке сиденья, она обеспокоенно заглянула ему в глаза и, ловко пощупав лоб, спросила:
– Тебе плохо? Где болит?
– Всё в порядке, – прохрипел Матвей. – Просто перенапрягся, похоже. Сама знаешь, три недели на койке, и с ходу в бой. Тяжело.
– А кто тебя торопил? – возмутилась девушка. – Лежало это барахло в том сейфе, и пусть бы дальше лежало. Никуда бы не делось.
– Может, и так. Но там ещё долго разбираться надо, – бледно усмехнулся Матвей.
