Вселенной, то очень близко к этому. Сам Джонатан предпочитал оставаться незаметным — истинный серый кардинал Эванс- Холла.
— Ей нужна отдельная комната, — улыбнулся Риган, предвкушая реакцию, которая не заставила себя ждать. У Джонатана дернулась бровь — величайшее проявление эмоций в его исполнении.
— Как скажете, сэр.
— Мне не нужна комната! — огрызнулась Уварова. — Я голодна и хочу домой. И я не преступница.
— У нее сложный период в жизни, — приложив ладонь к губам, прошептал Риган. — Я найду, чем ее покормить.
Хартстридж покачал головой, принял из рук Уваровой плащ и степенно удалился.
— Джонатан хороший и добрый малый. — Риган улыбнулся уголком губ и протянул девушке руку. — Он здесь всем заправляет. Если тебе не понравится запах фиалок в спальне — это к нему. Не уверен, что в спальнях есть фиалки, и здорово устал от церемоний, поэтому, пока тебе готовят комнату, мы поужинаем. Заодно я все объясню.
Уварова демонстративно скрестила руки на груди.
— Кандалы отменяются? — Несмотря на излишнюю серьезность, чувство юмора у нее было в порядке.
— Только попроси, солнышко.
На кухонном пространстве Эванс-Холла можно было разместить театральную сцену. Шкафы с многочисленной посудой, рабочие поверхности и столы для готовых блюд. На памяти Ригана, ни разу всю эту роскошь не пришлось задействовать полностью: приемов он не давал и открытых вечеринок не устраивал. Эванс-Холл стал для него норой, в которой можно отсидеться и зализать раны, напиться в хлам и крушить все, что попадется под руку.
Уварова села у дальнего стола, устроенного на манер барной стойки, облокотилась на него и закрыла глаза. Огромный холодильник был забит продуктами и полуфабрикатами под завязку: Джонатан заботился о том, чтобы во время пребывания в Ньюкасле Риган ни в чем не нуждался. Покопавшись на полках в поиске «чего-нибудь попроще», он обнаружил замороженные овощи. Сковорода обитала в одном из многочисленных ящиков, и спустя минут пять мысленных ругательств Риган, заглянув во все подряд, узнал, в каком именно. К тому времени Уварова уже успела задремать. Он высыпал в посудину содержимое пакета, залил маслом и закрыл крышкой.
— Я готовлю. Этот день войдет в анналы моей жизни… — Риган устроился на соседнем стуле, потряс девушку за плечо и подпер рукой щеку. — Итак, Агнес. Правило выживания номер один. Никому не звонить. Сбившись со следа, твои приятели начнут шерстить родственников и знакомых. Если попытаешься с ними связаться, подставишься сама и их подставишь. Это понятно?
Ему нравился не столько сокращенный вариант ее имени, сколько ее трогательное недовольство. Сейчас маневр остался без внимания — она взвилась вихрем и вцепилась пальцами в белокурые волосы.
— Я должна вернуться! Должна отдать подвеску… Я не прощу себе, если с моими близкими что-то случится!
Риган резко поднялся и оказался с ней лицом к лицу.
— Хочешь, чтобы они отправились следом за рыжим?
Прозвучало жестоко, но Уварова снова была на грани: той, что хрупкой преградой отделяет отчаяние от безумного страха. Позволить этой преграде рухнуть он не хотел.
— Нет, — она побелела, губы задрожали.
Он кивнул и указал на стул. Уварова покорно села и устало посмотрела на мужчину. В ее глазах застыл невысказанный упрек и звучал он в переводе с ментального приблизительно так «Это ты не позволил вернуть подвеску назад! По твоей милости меня посадят за решетку. Из-за тебя мои родные сейчас места себе не находят, а начальник считает воровкой!»
Отчасти это было правдой. В двадцатом столетии вещица прошагала долгий путь именно с ним. Риган не представлял, как объяснить дамочке, что эта штука уже натворила, а главное — что еще может натворить. Надо было сразу расплавить проклятую дрянь, а остатки вышвырнуть в Амазонку.
— То, что лежит в твоей сумке, — ключ к древней и очень опасной цивилизации, — произнес Риган. — Пока что я не представляю, кому он понадобился и зачем, но я это выясню.
Агнесса посмотрела на него как на сумасшедшего и прижала сумку к груди.
— Мне надоели ваши игры, Эванс. Я должна вернуть подвеску. Мне не нужны ни цивилизации, ни новые металлы, ни заговоры. И вообще — держите свои руки и другие части тела от меня подальше!
Прозвучало двусмысленно, а память тела мгновенно отозвалась на этот намек.
— Правило выживания номер два — вытекает из твоей возмущенной тирады. — Риган хлопнул ладонями по столу. — Если
