Хаос на пороге (сборник)

– О, господи! Так вот о чем ты. Как-то узнала и теперь кричишь на меня из-за нарушения лабораторного протокола? Это может подождать до утра.

– Не может!

Генри – не моя дочь, он никогда не слышал меня такой. Он замолк, хотя до меня по-прежнему доносилось его дыхание.

– Как ты это сделал? Как умудрился всучить ей фрукты?

Какая же я идиотка! Следовало сразу же догадаться, едва я увидела плесень… а может, я просто не хотела допускать до себя эту мысль? Потому что понимала, что уже слишком поздно?

Помоги мне Господь, как же я хотела вернуть тот идеальный вечер.

– Это Мария. Из приемной. Мы велели ей встретиться с твоей женой на парковке, сказать, что она купила многовато персиков, и поделиться. Это должно было помочь тебе стать нашим единомышленником, но Меган, фрукты абсолютно безопасны, уверяю тебя…

– Были ли среди предыдущих урожаев случаи гниения образцов? Плесень или грибок или что-нибудь в этом роде?

После долгой паузы Генри произнес:

– Это секретная информация.

– Что это за плесень, Генри?

– Это засекречено.

– Как быстро она растет?

– Мег…

– Она растет на живой ткани?!

Наступило молчание, а потом Генри произнес слабым сдавленным голосом:

– О боже…

– Она вышла из-под контроля? Что случилось в саду? Кто решил, что можно опробовать генетически модифицированные фрукты на человеке? Нет, стой, мне плевать на это. Как от нее избавиться, Генри? Ты создал ее. Как ее уничтожить?

– Это разновидность Rhizopus nigricans – хлебной плесени, – проговорил Генри. – Мы неделями пытались уничтожить ее. Я… мы думали, что справились. Не хотели беспокоить тебя.

– Спасибо. – Мой голос оставили все эмоции. – Как я могу уничтожить ее?

Его голос стал еще слабее.

– Только огнем… остальные средства бессильны.

– Ни противогрибковые препараты, ни яды? Ничего?

Генри молчал. Я закрыла глаза.

– Кто догадался дать это моей жене?

– Я. – Голос его стал едва слышным. – Меган, я…

– Ты убил ее. Ты убил мою жену. Она обтекает с собственных костей. Возможно, ты убил нас всех. Наслаждайся своим пирогом.

Я повесила трубку, открыла глаза и долго смотрела в стену невидящим взглядом, пока не поняла, что сестры, чьим гостеприимством я только что воспользовалась, не сводят с меня глаз, а на лицах их ужас и смятение.

– Простите меня, – сказала я. – Возможно, вам стоит отправиться по домам. Побыть с семьями.

Больше я ничего не могла для них сделать. Как и для всех нас.

Рейчел лежала в отдельной палате, пластиковый шлюз отделял ее от остального мира.

– Специалисты из Центра контроля заболеваний уже в пути, – сказал доктор Оширо, глядя на меня и Никки. Все, что угодно, лишь бы не смотреть на Рейчел. – Они будут здесь уже сегодня.

– Хорошо, – проговорила я.

Это уже не поможет, разве что они решатся спалить город дотла. Но пусть докторам кажется, что они делают хоть что-то. Да и умирать легче, когда тебе кажется, что есть хоть какой-то шанс.

Кровать в палате Рейчел не пустовала, но там, где должна была быть моя жена, располагалась колышущаяся серая куча, в которой не было ни черт, ни линий. Хуже всего, что куча время от времени шевелилась, являя то клок блестящих черных волос, то правый глаз – все, что от нее осталось. Никки при каждом этом движении крепче сжимала мою руку, издавая тонкие скулящие звуки, словно маленький ребенок. Я не способна была предложить ей истинного утешения, однако могла хотя бы не выдергивать руку. Хотя бы не выдергивать руку.