– А что ты уже успел наснимать?
– То, что надо, – вытащив камеру, Тимо принялся быстро кликать через изображения. – Вот, глянь-ка. – Он повернул экран в сторону Люси. – Просто поэма!
Люси взглянула и поморщилась.
– Тимо, нам нужно вписаться в возрастные рейтинги, хотя бы в подростковый.
– Подростковый рейтинг? Да ты издеваешься? На подростковом рейтинге лайков не набрать. Люди хотят видеть трупы и кровь. Кровавое то, кровавое се. Кровь, и еще секс. Больше ни на чем просмотры не делаются.
– Я не в местном бульварном листке собралась публиковаться, – возразила Люси. – Мне нужно фото покойника, которое впишется в рейтинги.
Она приняла винтовку из рук лохматого байкера и стала целиться куда-то в быстро темнеющий пейзаж. Солнце опустилось к самому горизонту, далеко за пределами орошаемой зоны Финикса, и коричневое покрывало из смога и дыма калифорнийских лесных пожаров вдруг заиграло веселыми и яркими закатными красками. Подняв камеру, Тимо быстро сделал пару снимков Люси. Взгляд направлен вдоль ствола винтовки. Зеленая девушка, изображающая из себя сухаря. Даже не подозревает, что в Финиксе любой приезжий, чтобы показать крутизну, именно так и поступает. Обзаводится винтовкой и идет шмалять по зверушкам в заброшенных микрорайонах…
Это напомнило Тимо, что он еще должен поснимать Сумо Эрнандеса и его сафари. Чувак, можно сказать, поймал удачу за хвост – возит китайских туристов стрелять по койотам, а потом потчует их блюдами из гремучих змей. Тимо быстро сделал еще снимок- другой и проверил, что получилось. На маленьком экранчике камеры Люси выглядела бесподобно. Свет падал на нее сзади, а ствол винтовки пересекал распухший красный шар солнца. Бью без промаха, делайте ваши ставки.
Тимо снова принялся перелистывать снимки мертвого техасца.
– Рейтинг, рейтинг… – бормотал он. – А я, блин, знаю, подростковый тут рейтинг или нет? У него же не хрен из штанов вылез, просто рожа обглодана…
Люси выстрелила еще раз, потом передала винтовку дальше.
– Тимо, мы не собираемся размениваться на мелочи. Просто очередное убийство не годится, все это уже было. Нам нужен тревожный, пугающий сюжет, но самое главное – чтобы было ясно, что это все взаправду. У нас материала на целую серию репортажей.
– Вот так прямо?
– Да, блин, именно вот так! За такое можно и Пулитцера отхватить. «Последняя надежда Финикса».
– Мне насрать на Пулитцера. Все, что мне нужно – просмотры. И деньги.
– Просмотры тоже будут, не сомневайся. Мы напали на жилу.
Тимо полистал еще.
– Как насчет просто кадра с шеей и четками? – Он снова повернул экран к Люси. – Этот вот вроде ничего.
– Не годится, – покачала головой Люси. – Мне там нужен и ЦАП.
Подспудное раздражение вдруг вырвалось у Тимо наружу:
– Рейтинг, ЦАП – чего еще изволите, мадам?
Люси выразительно взглянула на него.
– Положись на меня, я знаю, что делаю.
– Каждый зеленый салага будет мне говорить, типа он знает, что делает!
– Послушай, по Финиксу эксперт ты, я же не спорю. Но и мне ты должен поверить, я действительно знаю, что делаю. Знаю, как устроены мозги у потребителя на восточном побережье. И знаю, что притягивает посетителей на крупные новостные сайты. Ты знаешь Финикс, и я полностью тебе доверяю. Но и ты должен мне поверить. Мы с тобой напали на жилу. Если не налажаем, выйдем в топ. Звездами станем!
Лохматый байкер снова передал Люси винтовку.
– Так значит, ЦАП и подростковый рейтинг? – уточнил Тимо.
– Угу, – рассеянно пробормотала Люси, прицеливаясь. – ЦАП – причина его смерти. То, куда он стремился. И то, что хотят защитить Ангелы-Хранители. То, что есть у Финикса, но нет у Техаса. Финикс, находящийся в центре пустыни, жив, потому что в вашем распоряжении – один из самых дорогих водопроводов мира. Будь у Техаса свой ЦАП, связывающий его с какой-нибудь Миссисипи, они бы удержались за него, как за последнюю соломинку, и тоже выжили бы.
– Это ж добрая тысяча миль, – хмыкнул Тимо.
