делом тоже пытался вывести из строя самого опасного противника, тем более что он без брони. Пару сопротивляющихся знатных отправили к духам, то есть рыбам. Причины, побудившие их на столь глупые поступки, мы узнавать не стали. Они выплыли потом.
Весельной на этом корабле не было. Соответственно и гребцов тоже. А вот рабы были. Десяток человек покорно ждали нас, сидя на бочках в одном из помещений жилой палубы. Рабы как ни в чем не бывало пускали по кругу бутылку настойки. Ну и вправду, чего суетиться? Бросят здесь или возьмут в качестве товара – то не им решать. А тут развлекуха!
Пришлось минут пять потратить на разъяснения. Мол, мы их не собираемся бросать или порабощать. Мы не такие. Мы хорошие. Мы дарим им всем свободу.
– Всех освободите? – усмехнулся раб, чья полностью выбритая голова формой напоминала яйцо.
– Всех, – пожал плечами я, хотя чувствовал подвох в его словах.
Хотите знать, какой груз? Да-а-а! Да-да! Я был в шоке! Рабы! Много рабов! Очень, очень много рабов! Грузовая палуба – это между трюмом и жилой палубой – устало глядела на нас сотнями глаз. Слышны были стоны людей. Запах испражнений и болезни ударил волной в открытый нами люк. Оказывается, те двое знатных были владельцами груза.
– Хромой, – прошептал Оруз, – что делать-то?
– Сможем корабли вплотную подвести?
– Если реи с этого срубить.
– Руби.
Оруз тут же исчез.
– Серьезно будете пересаживать? – спросил яйцеголовый.
– А что делать? Ты бы помог лучше. У нас с продуктами беда. Да и что-то заработать хотелось бы.
– Поможем ради такого-то. Точно освободите?
Я ткнул в свою печать пальцем.
– А хозяин?
Я вздохнул:
– Еще раз говорю, я сам себе хозяин. Он, – указал я на Ларка, – тоже.
– Что делать-то?
– Останови у своих пьянство. Пусть показывают, где продукты лежат. Каюты тех, что побогаче. Инструмент для расковки надо. Кто покрепче – сюда – похоже, тут махать и махать кувалдой придется.
– Да вы нам инструмент киньте, мы тут сами… – раздался голос снизу.
Я опустил светильник, чтобы рассмотреть говорившего. На меня смотрел средних лет мужичок, среднего телосложения, средней небритости… Стандартный серый раб. Тут вдруг из глубины темного помещения послышался детский плач.
– У вас что там – дети?
– Это за стенкой, там рабыни.
– Это ж сколько вас?
– Было около тысячи, но трюм уже затоплен, вода к нам пошла. Наверное, около шестисот. Может, меньше, только у нас пять десятков мертвых есть. Тут в шторм такое творилось…
– Инструмент не скину, всех расковать все равно не успеем.
Иллюзий у меня не было никаких – расковывать всех нельзя. Это рабы. И мы, то есть я выпускал из бутылки неконтролируемого джинна. Джинна свободы, джинна злобы, джинна ярости…
– Нужно два десятка крепких людей. Надо будет продукты перенести, а то с голоду сдохнем, да и воду откачивать надо. Опять же женщин поднимать кому-то надо. Есть ребята, что порядок смогут образовать?
Раб смотрел на меня вопросительно.
– Сейчас как только скинем трап, у вас там такой бедлам начнется! Давить ведь друг друга будете! Да и на палубе толпа безумцев ни к чему, половина за борт уйдет.
– Ну-у…
– Сделаем! – крикнул еще один. – Палки только скинь. Рупос, Рваный, Долт! Давайте своих поднимайте и сюда!
Я посмотрел на второго говорившего. Чем-то он напоминал Чустама – крепкий парень.
– Из воевых?
– Да! – вызывающе произнес раб.
