переломил себя гигантским усилием воли, на которое способен только гений, – занялся ракетопланами и совершенствованием своей «Великолепной семерки».
Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский, тоталитарный романтик и технократ, предложил концепцию воздушно-космического комплекса «Спираль». Его горячо поддержал Королев, хотя сделать это ему было непросто. Генеральный конструктор понимал, что аэрокосмическая система может составить прямую конкуренцию его ракетам. Но все же Королев сумел увидеть перспективу. К тому же на заре исследований в области реактивного движения он и сам занимался ракетопланами.
Аэрокосмическому комплексу был дан «старт». По замыслу Лозино-Лозинского аэрокосмический корабль, или «космический самолет», с разгонным ракетным блоком стартует «со спины» гиперзвукового самолета-носителя на высоте 30 000–40 000 метров. И самостоятельно выходит на орбиту. Там «космический истребитель» мог вести и орбитальный полет, и даже настоящий маневренный космический бой!
Однако построить сразу гиперзвуковой самолет-разгонщик было практически невозможно. Таких технологий не существовало ни в Советском Союзе, ни даже в более технически развитых Соединенных Штатах Америки. Наиболее близко к параметрам гиперзвукового самолета-разгонщика подошла разработка ОКБ Павла Сухого «Т-4» «Сотка». Но «Сотка» была еще в проектах и подняться в воздух могла ориентировочно только к началу семидесятых годов. У «супостата» имелся экспериментальный бомбардировщик «XB-70» «Valkyrie», который уже вот-вот готов был взлететь. Но с ним возникали постоянные неполадки из-за исключительной новизны конструкции. Как это ни парадоксально, но и советский, и американский реактивные сверхзвуковые бомбардировщики фактически «угробила» новизна их конструкции! В общем, авиационного носителя пока не существовало, и запускать «космический самолет-перехватчик» предполагалось ракетой-носителем.
Поэтому Лозино-Лозинский начал проектирование системы с «космического самолета». Вскоре экспериментальный пилотируемый орбитальный самолет (ЭПОС) «Спираль» был воплощен в металле. Группа из четырех космонавтов начала знакомиться с первым летным прототипом.
– И вот на этом «лапте» нам предстоит летать в космосе?! – с изрядной долей иронии уточнил Павел Попович.
– Да, товарищ космонавт, – спокойно ответил Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский. Он лично проводил первый ознакомительный показ своего детища для космонавтов. – За этот аппарат я ручаюсь. Мог бы – сам первым и полетел бы на нем.
Небольшой самолет с необычно широким и закругленным носом, короткими треугольными крыльями и высоким вертикальным килем стоял посреди ангара подмосковного завода, крепко уперев в чисто выметенный бетон титановые посадочные лыжи. Даже на вид тесная закругленная кабина с небольшими «подслеповатыми» иллюминаторами в лобовой части тоже не внушала доверия летчикам-космонавтам, привыкшим к прозрачности остекления и обзору на все 360 градусов.
– Честно говоря, не верится, что это – боевой космический перехватчик, – пожал плечами полковник Гагарин. Юрий Савин своей прошлой памятью, конечно же, знал – так этот орбитальный самолет и выглядит. Но одно дело глядеть на его фотографии. И совсем другое – прикоснуться к гладкому металлу корпуса.
В общем, первое знакомство оставило ощущение какой-то недосказанности. А в стенгазете «Истребитель», которая выпускалась в ОКБ Микояна и Гуревича, появилась карикатура: летящий над Землей лапоть с лебедиными крыльями.
Испытания атмосферного аналога космического самолета-перехватчика начались с его сбросов с новейшего, а потому тоже еще засекреченного стратегического бомбардировщика «Ту-95». Этот самолет, впервые поднявшийся в небо СССР 12 ноября 1952 года, и в начале XXI века оставался в строю ВКС России.
Первый полет на «Спирали» совершил летчик-испытатель Авиард Фастовец. ЭПОС торчал в раскрытом бомбовом отсеке огромного четырехмоторного «Медведя». Пилотировал четырехмоторный «Ту-95» летчик-испытатель Александр Обелов. В районе полета стояла облачность, и штурман самолета-носителя Юрий Ловков был вынужден по бортовому радару скорректировать курс. Отцепка и первый полет, пока еще в воздухе, ЭПОСа прошел успешно.
Вскоре и летчики-космонавты перешли от ознакомления с конструкцией и отработки штатных и не очень ситуаций на тренажерах к исследовательским и испытательным полетам.
Юрий с восторгом оглядел огромный воздушный корабль. Дюралевые гильотины трехметровых лопастей соосных винтов пока что находились в покое. Стратегический бомбардировщик-ракетоносец стоял на бетонных плитах стартовой позиции, чуть опустив острые законцовки стреловидных крыльев. Поблескивали на солнце остекление кабины летчиков и прозрачный носовой фонарь места штурмана. Высоко вознесся острый стреловидный киль вертикального оперения. На блестящем серовато-белом дюрале тепло горели красные звезды. У самолета построился экипаж: оба летчика, штурман-навигатор, второй штурман – оператор бортового вооружения, бортинженер, бортрадист и кормовой стрелок. В одном строю с ними стоял и Юрий Гагарин.
