– У него активные инфракрасные очки, – объясняю я. – Та же технология, что у нас. Он видит свет, излучаемый нашим прибором.
– И он видит?..
– Да. Наверное, он смотрит на нас прямо сейчас.
Снова смотрю в прибор. Чувак таращится прямо на нас, лицо у него так и светится, что твой маяк. Но теперь он еще и держит винтовку у пояса. Классическая “Ремингтон 700” с крупной оптикой и гидрозащитой. Не знаю, из этого ли ствола завалили Криса- младшего и отца Подоминика, но им хватило бы.
Так что приехали – похоже, тут в нас опять будут стрелять. Если прицел винтовки тоже инфракрасный, то нам предстоит длинная и бодренькая пробежка до леса на фоне голой гранитной стены. Пожалуй, целесообразнее нырнуть в озеро и попытаться доплыть до лодки.
Однако человек в нас не целится. Он просто держит оружие, словно показывая его мне или раздумывая, что делать. Наконец бросает винтовку к носу лодки, а сам шагает к корме и опускает ногу большого мотора в воду.
– Что он делает? – спрашивает Вайолет.
Отдаю ей ПНВ:
– Сматывает удочки.
В тесном ущелье бензиновый движок зарычал, как “Харлей”. Басовитое бульканье мотора хорошо слышно, даже когда к нему добавляется более высокий пронзительный звук. Лодка резко разворачивается и уходит в озеро Уайт, таща за собой крюк на тросе.
Она скрылась за ближайшим мысом, прежде чем нас достиг свет от фонариков людей, пробирающихся по пляжу.
– Что это еще за херня была? – спрашивает Реджи.
– На озере какая-то лодка, – отвечает Вайолет.
И волны от нее до сих пор плещутся у наших ног.
27
– Полный
– Вот так все и было.
Мы лежим на спине в спальных мешках. Я только что рассказал ей о своей беседе с Пэйлин.
– Да она больная на всю голову, – ставит диагноз Вайолет.
– Почему же? Только из-за того, что она считает, будто одинарный набор хромосом и однонитевая ДНК – это одно и то же, хотя ее папаша преподавал биологию?
– Ее папаша поджидал, пока тюлени высунутся из воды глотнуть воздуху, и простреливал им бошки.
– Может, он их принимал за Антихриста. И откуда ты знаешь, чем он занимался?
– А откуда ты знаешь о Уэствуде как его там? – парирует она.
– Уэстбрук Пеглер. Он был знаменит в свое время.
– А она знаменита сейчас. И богата. Если и есть на свете Антихрист, то это, скорее, она сама. Она же абсолютная конъюнктурщица.
– Мне кажется, она верит во все это.
– Может, и верит. Беда мира – не безрассудные люди. А те, что умеют включать и отключать свой рассудок, смотря что им выгоднее.
– Возможно. Но что ей дает вера в эту фигню?
