и с достоинством озираясь. Алатай впился глазами в их лица, ничего не упуская, и другие мужчины, только что растревоженные разговорами о Деве-Охотнице, смотрели с жарким любопытством. Юные девы, еще только посвятившиеся и не снявшие мужской одежды, терпели эти взгляды, будто и не было вокруг мужчин. Алатаю больше других бросилась в глаза первая, она была ниже подруг ростом, но смотрела более задиристо. Ему вдруг упало в голову, что именно ей давала посвящение Камка в эту осень, когда они с Кадын ездили спрашивать духов про лэмо, и от неожиданного чувства таинственной, сокровенной связи с этим смелым воином у него по всему телу хлынула жаркая кровь.
– Хе, и верно мыши! – продолжали мужчины. – Ваше место на посиделках. Не тем ветром вас сюда занесло.
– И верно не тем, – спокойно отвечали девы. – Шли мы к царю, думали встретить здесь ее воинов, а попали, верно, на сторожевых собак.
– Языкастые попались мыши! – с удовольствием хохотали мужчины.
– Заладили: мыши, мыши, – фыркнула другая дева. – Мы ровня тебе, как не заметил, что с такими же воинами говоришь?
– Воины! – покатились мужчины со смеху. – Вы воины, пока никто на вас юбку не надел!
– Те, и не думай, с нами такого не будет, – сказала с усмешкой третья. – Мы в воинство Луноликой проситься идем. У нас другая жизнь будет, сидите сами у очага.
Алатай аж вздрогнул от этих слов.
– Что вы говорите, девы? – удивился сказитель. – Слышал я, много лет уже не зовет Луноликая к себе. Верно, не нужно ей больше земное воинство.
– О том мы знаем, – ответила снова первая, – только мы иначе решили: стали девы бояться такой жизни, а Луноликая добра и их жалеет. Мы же сами доли себе такой хотим.
– Хе, и что за глупые перепелки! Иди ко мне, девочка! Пока не стала ты воином Луноликой, я тебя другим битвам научу! – засмеялся кто-то еще пуще. Но девы только поморщились, будто съели кислого, развернулись и пошли от костра.
Алатая словно кто-то толкнул в спину. Он поднялся и пустился следом, сам не понимая для чего. Девы уходили быстро, а он шел, не приближаясь, боясь только их упустить.
– А это еще что за провожатый? – спросила вдруг одна, обернувшись. Все остановились. Алатай тоже замер и стоял, не зная, что сказать.
– Это бездомный дух, девы, – усмехнулась другая. – Видишь, говорить не умеет.
– Что ты хотел? – спросила тогда меньшая. Она держалась среди них главной.
– Я воин из царской линии. Ты говорила, что шла к царю. Я могу передать…
– То, что я царю сказать хочу, только ее ушей коснуться может, другим знать не надо, – оборвала она его.
– Хорошо, – поспешно согласился Алатай. – Я проведу тебя к ее шатру, хочешь?
– Мы были там, – ответила другая. – Она не приняла нас.
– Велела прийти завтра, сегодня духи снедают ее, – сказала третья.
Алатай не знал, что еще добавить. Девы поняли это, развернулись и пошли дальше, но он опять ощутил странное жгучее чувство, так что крикнул им в спины:
– Приходите завтра! Я проведу вас к царю!
– Ха! – обернулась меньшая. – Думаешь, мы сами не пройдем к ней? Царь принимает всех. А мои вести о лэмо, она не сможет их не принять.
– О лэмо? – изумился Алатай, и снова чувство таинственной, сокровенной связи с этой девочкой, чьего лица он и не разглядел, поразило его. – Я знаю лэмо, – выпалил он. – Я видел, как осенью уходят они зимовать в норы.
Они обернулись и посмотрели с удивлением.
– Так ты мне не скажешь? – спросил Алатай.
– Нет, – сказала меньшая. – Почему я должна тебе сказать? Однако, – она задумалась. – Если верно ты так смел, что выследил лэмо, приходи завтра в сумерках на верхний край урочища. Там будет три серых камня. Если не испугаешься, сам увидишь, что хочу я сказать царю.
Алатай заметил, что другие девы с недоумением посмотрели на нее. Но больше не стал их окликать. Сердце его прыгало, и радость рвалась из груди, когда бегом пустился он обратно к костру.
Праздник покатил как ручей с горы, как всегда, каждый год приходил он таинственно быстро, обновлял и вдруг преображал все вокруг. С рассвета вся поляна казалось другой, и люди были не те, что накануне, и радостны, по-детски просты были все их дела и игры. Алатай любил это и дивился такой перемене, и нынче он тоже бродил с Эвмеем по поляне, показывая ему все
