Саня поднял руку в предостерегающем жесте – для того, чтобы говорить в составе опергруппы, достаточно жестов. А ведь и верно, «гудёт».
Знакомый низкий гул приближался, наплывая на лес. Немцев он нисколько не испугал, они тоже узнали звук работающих моторов «Юнкерсов-88».
Гнилая балка открывалась небу, была вся на виду, и пилотам было нетрудно сориентироваться.
Первый из «Юнкерсов», показавшийся из-за леса, описал дугу виража и пошел вдоль оврага.
Как открылись люки, Творогов не рассмотрел, но черные капочки бомб увидел – они падали и падали, вот уже и зловещий свист донесся…
Эсэсовцы не понимали сути дела до самого последнего момента, а когда поняли, было уже поздно. Первые бомбы разорвались на склоне Гнилой балки, выбрасывая в сторону вихри дыма и комков земли. Грохнуло.
Творогов, засевший за толстым сосновым стволом, расслышал мгновенное зудение осколка, срубившего веточку высоко над его головой. Но это был шальной кусочек металла, залетевший выше кручи, а основная часть стали разящей рубила и терзала плоть на обоих склонах оврага.
Разнесся дикий крик, но глас человеческий тут же пропал, задавленный множественным грохотом. Земля вздрагивала и сотрясалась. Творогову был виден край балки – над нею вздымались облака дыма и пыли. Каждый новый взрыв пронзал «общую» тучу вспышкой огня, и дыбился громадный сноп разлетавшихся камней и земли.
Бомбардировка кончилась так же внезапно, как и началась. Ветер еще сносил сеявшийся прах по оврагу, а уши словно отказывались слышать иные звуки, кроме грохота и грома.
Или не было других звуков? Исконные лесные обитатели, пичуги да зверюги, попрятались и вылезут не скоро. А человеческая порода, видать, тоже вспомнила о родстве своем с братьями меньшими – тишина стояла полная.
«Может, немцев всех поубивало? – подумал Творогов и покачал головой. – Это вряд ли. Их явилось сюда несколько тысяч, маловато будет одной бомбежки».
Ага, ожили вроде – до его слуха донеслась негромкая команда на немецком. Интересно, дяди из СС и теперь не откажутся от наступления? Хм. Вроде как пошли вперед… Упорные.
«Шнелле, шнелле!»
Ага, это мы понимаем. Торопятся. Это правильно. Чем быстрее дойдете, тем быстрее вас похоронят…
Александр выбрался к самому оврагу, выглянул. Каратели поспешно взбирались по склону, изрытому бомбами. А трупов…
И это еще, наверное, не все. Вон сколько оползней. Надо полагать, многих засыпало. Да, пышные у вас похороны вышли, ничего не скажешь. С салютом.
Выждав, Творогов с товарищами пересек Гнилую балку, чье название вдруг стало «говорящим», и двинулся следом за недобитками из СС. По дороге он подобрал пять или шесть полных магазинов для «Шмайссера» – как раз хватило заполнить все кармашки на разгрузке.
Еще одно изобретение комиссара, хоть Павел Анатольевич и открещивается. Очень удобно, все под рукой и не тяжело. А то раньше весь пояс, бывало, обвешаешь сумочками да подсумками.
Удобно.
Обернувшись, Александр поманил Толика. Тот подполз, поправляя наушники.
– Сообщи нашим, что немцы перешли Гнилую балку. Бомбежка удалась.
– Понял.
Капчинский завозился, забормотал условные фразы, а Творогов в это время соображал, как ему лучше поступить. Так и брести следом, приглядывая за фрицами? Или собраться, да и нанести удар по какому-то из флангов?
ОУНовских проводников опергруппа уничтожила не полностью, но если положить всех карателей, то среди них будут и искомые бандеровцы. Или мельниковцы. Да один черт…
Немцы подходили к первой линии обороны, их ждали колючая проволока, минные заграждения, партизанские дзоты.
И тут у Саньки мелькнула идея. Задание свое опергруппа выполнила, так почему бы не поучаствовать в новом представлении? Немцы начнут штурмовать полосу обороны, а мы по ним ударим с тыла!
Опергруппа всем составом дружно проголосовала «за».
Как ни осторожничали каратели, а не убереглись. Первыми сработали «монки» с электродетонаторами. Партизаны, засевшие в блиндажах, дождались, пока немцы достаточно продвинутся вперед, и провернули ручки «адских машинок». Мины сработали штатно,
