Молодежь кивнула в унисон, обтянула парусом несколько весел, уложила обоих павших и понесла. Хадд держал спереди, Костя с Валеркой – сзади. Было тяжело, но перетаскивание тел по очереди заняло бы больше времени, а ведь нужно еще помочь на волоке.
Осталась последняя тысяча шагов.
Глава 33. Валерий Бородин. Жизнь – театр
Убитых печенегов обыскали как следует, и оказалось, что один из них лишь притворялся мертвецом. Раненный не слишком тяжело, он был залит чужой кровью.
Сначала его просто хотели добить: языка кочевников никто из «сборной» не ведал. Но выяснилось, что Турберн немного говорил по-печенежски. Понимал, правда, с пятого на десятое, но общий смысл уловить мог.
Пленный поведал много интересного. Звали его Мурзай, сын Халила, и был он беком. Зимой он отгонял свои стада ближе к морю, а к лету возвращался, чтобы табуны лошадей и отары овец вдоволь похрупали травки. Ну и пока пастухи следили за скотом, бек с дружиной шастал у Днепра в надежде поживиться.
А примерно неделю назад к его белой юрте вышел «человек моря». Такого еще не бывало, и Мурзай не позволил своим воинам убить пришельца.
А тот объяснил, что он не в гости явился, а как посланник.
Дескать, по Великой реке сплавляется великий хан Айнар, прозванный Пешеходом. Уж такой он богатырь, что ни один конь не удержит его.
И предлагает хан Айнар сделку. За ним якобы устремились убийцы и воры на единственном захудалом кораблике, вот и надо порешить их одноглазого предводителя, помощника его с белыми волосами, а также молодого воина Аваранда.
Хан будет ждать у крарийской переправы, и когда бек принесет ему головы этих троих, то Айнар заплатит за них золотом.
Бек согласился, тем более что посланник передал ему три золотые монеты в счет будущей оплаты, пообещав, что у Крария выдаст монеты горстями.
Несколько дней Мурзай выслеживал корабль одноглазого, даже из-за него ромейскую хеландию упустил, и вот дождался.
Правда, Айнар не уточнил, голову какого именно молодого воина следовало представить, поэтому бек решил извести всех молодых парней, что плыли с одноглазым. Не получилось.
Вышло так, что извели самих наемных убийц.
Хродгейр заколол Мурзая и поморщился.
– Не знаю, почему я считал Эйнара воином, – проговорил он. – Ярл оказался подлым, как трэль, что подговаривает таких же, как он, напакостить хозяину. Когда мы встретимся с Пешеходом, я лично пущу его гнилую кровь. Собираем оружие и трогаемся! Хотя… Вот что… Эй, собираем коней! Всех, которые не разбежались! «Хан Айнар» будет ждать Мурзая на крарийской переправе? Вот туда мы и отправим человек шесть-семь. Свенельд! Поведешь. Только переоденетесь в печенегов!
Свенельд и еще трое воинов вскочили в седла – кони спокойно паслись, обходя трупы, – кочевая выучка.
Собрали семь оседланных лошадей и четырех вьючных.
– Роскви, – сказал Свенельд, – как перетащим кнорр, со мной пойдешь.
– Ага!
Покидав на палубу клинки печенегов, как правило неплохого качества, поредевший экипаж занял свои места – кто тянуть, кто толкать.
– Взялись! – скомандовал Йодур, и кнорр со скрипом двинулся вперед.
Валерке с Костей снова досталось перетаскивать катки, но было и облегчение – волок близился к концу. Правда, радости было мало – мысли о погибших мешали.
Свейна или Торбранда Плющ знал мало, а вот Вагн ему всегда нравился – парень был простодушный, веселый, добрый даже, что в понятиях викингов являлось недостатком. И Хадда было жалко – он потерял не просто друга, а брата.
– Каток подставляй!
