– Вон корабль! – крикнул он.
– Вижу! – сказал Свенельд.
У берега покачивался кнорр.
– Когда приблизимся, – предупредил Турберн, – разговаривать только по-печенежски!
– Здрасте! – удивился Роскви. – А кто ж его знает?
– Да никто! Потому и говорите так, чтобы нореги думали, будто мы печенеги!
– А-а… Это можно!
Приблизившись, Свенельд скривился.
– Так я и знал! – сказал он. – Эйнара тут нет. Вон тот, что стоит на носу… Бьёрн, это, случайно, не Хунди Рыжий?
– Он самый. Та еще сволочь.
– Все, молчок! Команда стрелкам – «Шакро итыл»!
– Понято.
Выехав на берег, Свенельд прокричал:
– Хан Айнар! Кары сабай!
И помотал мешком, из которого сочилась кровь. Там и в самом деле лежали отрезанные головы – только не тех, кого заказал Пешеход, а печенегов.
На кнорре загребли, и скоро нос корабля ткнулся в берег. За веслами сидело человек десять.
– Принесли, значит? – ощерился Хунди.
– Бамбарбия, – серьезно ответил Роскви. Подумал и добавил: – Кергуду.
– О как! – подивился Рыжий и спрыгнул на песок. Приблизился вразвалочку, держа руку на мече, и кивнул на мешок: – Покажь!
Свенельд опорожнил мешок, головы покатились по пляжу, песок налипал на кровь.
– Шакро итыл! – хищно улыбнулся варяг.
В то же мгновение тренькнули тетивы луков. Три стрелы ушли, гвоздя гребцов на кнорре. На близком расстоянии, почти в упор, промах допустить было просто стыдно.
А Линду с Лютом, словно наперегонки, уже накладывали по второй стреле. Бьёрн от них отставал – когда весин выпустил третью по счету стрелу, он лишь тянулся за второй.
Тем не менее шестерых гребцов смерть не миновала. Да и Хунди сплоховал – разглядывая отрубленные головы, он отвлекся на мгновение, но и этого кратчайшего мига Свенельду хватило, чтобы взмахом сабли почти отсечь Рыжему правую руку у самого плеча.
Хунди отпрянул, рыча. Неловко, левой рукой, выхватил меч, но Свенельд уже был на земле. Викинг крутанулся, падая на одно колено, и ударил так, словно траву скашивал.
Варяг легко подпрыгнул, уберегая ноги, и обрушил клинок на голову Хунди, снося тому лицо. Обратным движением разрубил Рыжему горло.
Валерка с Хаддом тоже спешились, спрыгивая прямо в воду, и буквально взлетели на палубу кнорра. Несколько человек еще пытались уйти, но это были не викинги, а купеческие охранники.
Хадд с наслаждением зарубил одного из них, раненного стрелой.
– Это тебе за Вагна!
У Бородина душа не лежала к изничтожению безоружных, вот только уговаривать совесть быть податливей ему не пришлось – все, кто сидел за веслами на кнорре, были вооружены и жаждали его крови.
Бородатый мужик с длинными сосульками грязных волос вскочил на скамью, сжимая в руках два длинных ножа, больше похожих на пару коротких мечей, и набросился на Валерия, кроя воздух клинками.
Роскви выставил печенежский щит, плетенный из лозы и обшитый буйволиной шкурой. Задубелая кожа стала твердой, как доска, но гораздо прочнее дерева.
Бородин мрачно улыбнулся, отбивая очередной наскок бородача, – к сабле, которую Валерка сжимал в руках, он привык гораздо лучше, чем к мечу. Дед-казак учил его биться как раз на шашках, и те давние штудии никуда не делись.
Отступив до борта, Роскви провел два молниеносных удара, слившихся в одно движение, – отрубил бородатому левую руку вместе с ножом и тут же распорол шею.
Вот тебе и кровь, хоть умойся ею…
