но все они прятались на видном месте. Теперь Этта была уверена, что картина с Британским музеем предназначалась не для того, чтобы привести ее в музей, а ради изображения Элис. И – Этта была готова поспорить – перепроверь она, и обнаружила бы, что якобы первая квартира матери в городе, та, которую она нарисовала, чтобы показать сияние огней Восточного Мидтауна через одно из окон, находилась на месте таверны «Горлица».
Ты слушаешь, Этта?
Этта, ты обратила внимание?
Давай, я расскажу тебе историю…
Роуз посадила семена и поливала их снова и снова, год за годом рассказывая одни и те же истории. Она дала Этте все, чтобы та нашла астролябию, ей оставалось лишь увидеть связь.
Этта никогда не бывала в «Гнезде тигрицы», да и вообще в Бутане, но благодаря побывавшей здесь матери кое-что знала.
Они с Николасом шли бок о бок, она – уткнувшись в землю, он – на тропу перед ними и на темные камни и статуи, поднимающиеся из листвы, словно вешки, обозначающие дорогу. Из наполовину правдивых историй матери Этта знала, что в ее время оба города – Ангкор-Ват и Ангкор-Тхом, в котором они сейчас находились, – в основном расчистили от захвативших их джунглей, чтобы туристы могли осматривать храмы и прочие сооружения. Но в каком бы году и эре они ни оказались, было ясно, что Кхмерская империя их уже оставила, а Западная цивилизация еще не нашла.
– Придется плыть, – после почти часового молчания сообщил Николас. Они набрели на то, что Этте показалось частью рва, окружающего развалины великого города. Ров, естественно, многие года обсыпался и зарастал, но от беспрерывно хлещущего ливня уровень воды поднялся настолько, что вброд было не перейти.
– Нет, мама говорила про какой-то мост… кажется, у южных ворот, – возразила Этта. Девушка сомневалась, что он будет похож на современную пешеходную дорожку, к которым она привыкла в своем времени, но его стоило найти, чтобы не встречаться с обитателями рва, кем бы те ни были.
Желая заполнить тишину и перестать слышать в пляске дождя на листьях шипение рассерженных змей, Этта спросила:
– Где ты путешествовал с Джулианом?
– Там-сям.
Хорошо. Тема Джулиана все еще закрыта, и она не хотела давить на нее, если она приносила столь явную боль. Но Этте было невероятно любопытно узнать об этом кусочке его жизни.
– Думаю, ты был близок к тому, чтобы взять верный след астролябии, – сказала она ему. – Не думаю, что вы были в правильном году, но почти уверена, что первая подсказка относится к «Гнезду тигрицы». Джулиан ведь погиб там?
Николас запустил руку в свои короткие волосы и кивнул.
Этта переплела пальцы.
– Ведь это мама виновата? Во всем. В том, что ты путешествовал с ним, в его смерти…
– Я могу простить твою мать: она делала то, что считала правильным, даже если ее методы были сомнительны и чертовски неприятны, – ответил он. – Но если проследить вину до самых ее истоков, виноват один лишь Айронвуд.
Всегда Айронвуд.
– Не знаю, где и как начать, – признался он, отводя ветку с ее пути. Николас искал слова. – Нас с Джулианом отправили в Бутан, потому что старик нашел записи, как монах однажды заметил молодую блондинку в пещере для медитаций, никогда ее не покинувшую. Мы думали, это будет очередная безрезультатная попытка. Где только мы не искали все эти долгие годы: от Мексики и Индии до того, что тебе, вероятно, известно как Аляска?
Этта кивнула.
– Это не… это не самая простая вещь для обсуждения, – заметил он, на мгновение его голос заглушил треск грома. – Какое-то время я был слеп к настоящей роли, которую играл. Я говорил себе, что путешествовал не как слуга Джулиана, а как его брат, друг и защитник. Думаю, он видел во мне наперсника, но… я слишком уж возгордился. Осознание того, что главной моей ролью была роль лакея, снедало меня. Прямо перед его смертью я сказал, что больше не хочу путешествовать… что хочу вырваться из капкана нового рабства.
Айронвуд обещал мне положение, если я вернусь в лоно семьи… обещал чудо, приключение – можешь представить, как это звучало для четырнадцатилетнего мальчишки. Но свободы мне не давали. Мне давали распоряжения. Я не закончил обучение и не узнал расположение всех проходов, понимаешь… Теперь я думаю, Айронвуд боялся, что я пройду через них и где-нибудь исчезну.
Она понимала. Сайрус был искусным манипулятором. Он бы пообещал заарканить луну и принести ее Николасу, чтобы заставить
