прервать поток рекламы, заставив устройство выдать местонахождение обезьянника.
Вольер с гориллами стоял на отшибе, и выглядел недавно построенным. Билет радостно подтвердил нашу догадку, сообщив, что этой части зоопарка лишь пять лет, и содержатся здесь двенадцать взрослых особей, и два детеныша. Замерев перед входом, я проклял собственную небрежность. Стоило узнать подробности раньше. Настоящие гориллы и йотуны определенно не могли испытывать друг к другу нежных чувств. Но если в Мельбурне хотя бы сохранялся численный баланс, во что могли превратить жизнь трех разумных существ делящие с ними клетку девять дикарей? Окажутся ли йотуны полностью сломленными рабами низшего вида? Возможно, они слишком обозлены, чтобы пойти на переговоры с теми, кто допустил подобное?
Коммуникатор пискнул, подтверждая, что ложная запись пущена. Можно заходить. Время бежит, нет смысла тратить его на сомнения. Решительно одернув куртку, я подошел к гостеприимно отъехавшей в сторону двери. Места для зрителей внутри оказалось немного – выглядящий весьма прочным прозрачный полимер поднимался на десяток метров вверх, охватывая комнатку посетителей с трех сторон. Сам же вольер был огромен, простираясь вглубь, насколько глаз мог пробиться через тропические заросли. Не очень удобно для посетителей, ведь обезьяны могли прятаться так далеко, что и не разглядеть. Собственно, прямо сейчас я видел лишь троих, меланхолично вычесывающих друг дружку в паре метров от нас. Йотунов среди них не было.
Подойдя к ограждению, я постучал по нему костяшками пальцев. Получилось не слишком громко – похоже, полимер не только пуленепробиваемый, но ещё и звукоизолирующий. Очередной прокол с моей стороны – в Мельбурне, со слов Дианы, защита была куда проще. Заметив манипуляции гостя, крупный самец оторвался от своего занятия и недружелюбно оскалился. Его мнение меня не волновало. Может, его сородичи в этот самый момент избивают бедных йотунов и насилуют их самку. Я не Лок, который одно время обожал украшать свои жилища ковриками из шкур горилл, но если обезьяны помешают переговорам – освежую не хуже.
Что ж, камеры не работают, а значит, можно побезобразничать власть. Подпрыгнув на месте, я саданул ногой по ограде. Один раз, ещё, ещё. Ко мне с азартом присоединилась Диана, хотя толку от её обутых в кроссовки ножек было немного. Нет бы явиться на шпильках, как в прошлый раз. Всё же какие-то звуки внутрь проникли. Самец гориллы теперь не на шутку взбеленился, и даже начал колотить себя лапами в грудь. «Кинг Конга» насмотрелся, что ли. Меня интересовал не он, а те, кто прячутся в чаще. Через некоторое время кусты зашевелились, и из них вальяжной походкой вышел йотун. Цыкнув на самца, он мигом заставил того испуганно спрятаться за большим камнем. Хм, я ошибался. Интеллект победил численное превосходство, и внутри правили отнюдь не обезьяны.
Йотун задумчиво смотрел на меня сквозь стекло, пока я всячески изображал дружелюбие, расплывшись в идиотской улыбке. Я знал его, как знал их всех. Иннак, старший среди пленников, глава общины. Видимо, этим объяснялись и роскошный вольер, и повышенная степень защиты. Бедных же горилл загнали сюда то ли для развлечения, то ли в качестве слуг. Для йотуна Иннак был довольно вздорным типом. Тем не менее, именно благодаря его стараниям сорок тысяч лет эйсы не испытывали особых проблем с пленниками. Он умел успокоить своих, и не считал, что свобода стоит крови.
Наконец Иннак едва заметно кивнул, пытаясь привлечь моё внимание к чему-то за нашими спинами. Обернувшись, я увидел закрепленный на стене небольшой металлический ящик. Он был заперт, но механический замок примитивен донельзя, а я когда-то обучался у лучших домушников. Диана с неодобрением наблюдала за моими манипуляциями, пусть и не выглядела удивленной очередным криминальным талантом босса. Меньше чем через минуту дверца распахнулась, явив нам самую настоящую телефонную трубку с проводом, будто сошедшую с фотографий из прошлого века.
Покопавшись под одним из валунов со своей стороны, Иннак извлек её близнеца, жестом предложив начать разговор.
– Приветствую тебя, о вождь Иннак… – начал я на несколько устаревшей версии эдемского, до сих пор использовавшейся пленниками.
– Мармеладки принес? – довольно невежливо по меркам любой планеты перебил меня старейшина.
– Э-э-э… нет, – растерянно ответил я. Не сделали ли им укольчики янтарной сыворотки? Это объяснило бы, как йотуны уживаются со своими одичавшими потомками.
– Жаль… – задумчиво протянул Иннак. – Соседи любят мармеладки. Очень облегчает нам жизнь.
– А свобода вам жизнь не облегчит? – не выдержал я.
– Что есть «свобода»? – Задав вопрос, который он сам явно считал риторическим, йотун уселся на землю, задумчиво разглядывая гостей. – На острове, конечно, было комфортней. Зато здесь интересней. Много посетителей. За семь циклов мы узнали о людях больше, чем за тысячелетия в изоляции.
Дверь за нашими спинами отъехала в сторону, и в смотровую комнату ввалилось семейство, состоящее из полной мамаши лет сорока и трех крикливых разнополых отпрысков, старшему из которых на вид не исполнилось и восьми. Очередная оплошность – эта часть зоопарка казалась совершенно пустынной, и я забыл попросить Диану покараулить снаружи. Завидев, как человек в комнате
