В какой-то момент Иву показалось, что пар вокруг них начал посверкивать серебристыми искорками, но отвлекаться и разглядывать это странное явление ему было некогда, да и не до того стало. Напряжение зашкаливало, требуя разрядки, и герцог, крепко сжав упругие ягодицы Антонии, уже сам контролировал движения, стремительно приближая их обоих к волшебному фейерверку наслаждения. Девушка, обхватив мужа за шею, уткнулась лицом и вдруг, тихо всхлипнув, чувствительно прикусила Ива, отчего он дернулся и резко прижал Тони к себе, ощущая, как сжались ее мышцы, и мир растворился в яркой вспышке. Эхо длинного, ликующего стона Огонечка заметалось под сводами купальни, и Иву на мгновение почудилось, что искорок вокруг стало больше, они выстроились в странный хоровод, словно отражение их с Антонией страсти. Прикрыв глаза, он расслабленно откинулся на бортик, бережно придерживая жену, обмякшую в его руках, и смаковал это все еще непривычно острое чувство единения со своей женщиной, слыша суматошный стук ее сердца и прерывистое дыхание.
– М-м-м, надеюсь, эти купальни далеко от основных помещений, – пробормотала Тони все еще немного осипшим голосом, в котором слышалось слишком много довольных ноток.
Ив хмыкнул, ничего не сказав, и сквозь ресницы посмотрел на доверчиво прижавшуюся к его плечу головку. И едва удержал удивленный возглас: на темных влажных волосах Антонии посверкивали искорки, ему не показалось. На его ладони, медленно гладившей шелковистые локоны, они переливались тоже, и не только на ладони – на предплечье и на плече.
…Где-то неимоверно далеко от монастыря, в полутемной спальне, на широкой кровати вздрогнул и проснулся мужчина, резко сел и уставился перед собой невидящим взглядом. За столетия одиночества он давно осознал свою ошибку, давно раскаялся и так устал засыпать и просыпаться в холодной постели один. Он уже не наблюдал за человеком, который мог бы принести ему спасение, разуверившись в том, что пророчество исполнится, но сейчас странное пронзительное чувство заставило надежду загореться безумной звездой в душе. Неужели?..
Они добрались до спальни, когда было далеко за полночь, вдоволь наплескавшись в купальне и сделав еще один набег на кладовую монастыря. Серебристая пыльца оказалась в самом деле настоящей и спокойно смылась водой, но никаких неприятных или других ощущений ни Ив, ни Антония не испытывали. И дополнительных знаков на телах не появилось, по крайней мере, на первый взгляд точно. Свои узоры супруги не знали до последнего завитка, чтобы с уверенностью ответить, что к ним ничего не прибавилось, а поскольку внятно объяснить, откуда появилась эта странная пыльца, не представлялось возможным, Ив попросту махнул рукой. Тони же предположила, что, возможно, это пар обладает какими-то особыми свойствами, вот и выпала блестящая пыльца.
– Если от нее никакого вреда, мне все равно, что это, – решительно заявил Ив и вытащил супругу из бассейна, наклонившись и легко подхватив под мышки. – Все, пойдем, а то уснешь еще в воде, – решительно прервал он обсуждение столь необычного явления.
Антония не возражала, позволив завернуть себя в то самое покрывало: одеваться в чистое не очень хотелось, поскольку все равно вскоре пришлось бы раздеваться в своих комнатах. Ее походная одежда была мокрой, поскольку Ив еще и стиркой занялся, к великому удивлению Тони. Видя реакцию Огонечка, герцог, полоща рубашку, усмехнулся и невозмутимо произнес:
– Что тебя так удивляет, жена? Я солдат, а на границе прачки, знаешь ли, не ходят строем за отрядом. Иногда по неделе приходилось в лесах шляться. – Ив поморщился и аккуратно выжал рубашку. – А то и больше.
Закончив, он натянул штаны – чистые, как заметила Тони, укутал ее в покрывало и подхватил на руки. Пустой поднос с бутылкой держала девушка, а одежда повисла рядом с ними в воздухе. Антония решила попробовать, и у нее получилось поднять не слишком тяжелый предмет, пусть и больше обычных, с которыми она тренировалась. Поднос и бутылку супруги оставили на кухне и поднялись к себе. Комната уже хорошо прогрелась от жаровни, но Ив все равно заставил Тони влезть в одну из его рубашек: та смотрелась на ней как ночная сорочка. Достаточно удобная, потому что прикрывала ноги до середины бедра и не мешалась, и Антония натянула ее, ворча: она уже успела привыкнуть к тому, что теперь спит обнаженной.
Укутавшись одеялом и подтянув колени к подбородку, Тони наблюдала, как Ив развешивает ее одежду на стуле и на дверях шкафа, чтобы высохла до утра, и вдруг спросила:
– А ты узнал, кто послал тех странных людей, стрелявших в тебя болтом с сонным зельем?
Ив повернулся, смерил Антонию внимательным взглядом и в свою очередь поинтересовался:
– А ты готова рассказать мне, кто надоумил тебя пуститься в бега со свадьбы, Огонечек?
Тони отвела глаза и смутилась. С момента возвращения они не касались этой темы по взаимному согласию – ведь юная герцогиня больше не собиралась делать глупостей, не видя в этом смысла.
– Почему ты думаешь, что… мне кто-то помог? – пробормотала она, изучая узоры на покрывале и не решаясь посмотреть на супруга.
