Пока радостная Тони обнималась с родными, успевшими все же добраться до Бариса аккурат к торжественной церемонии представления их дочери двору Айвены, Ив, стоя в стороне, терпеливо пережидал бурю эмоций, чувствуя даже некоторое сожаление. У него настоящей семьи никогда, по сути, и не было, хотя от дяди и бабушки теплое отношение он получал. Но не такое, какое было в кругу родных его супруги…
– Ты настоящей красавицей стала, сестричка. – Рамон с улыбкой оглядел Антонию. – Королева, – подмигнул он и оглянулся на молчаливого Ива: – Милорд, вы хорошо влияете на Тони.
– Ох, нам же пора идти! – спохватилась юная герцогиня и упорхнула обратно к мужу. – Вас хорошо разместили? Когда вы приехали, кстати? – спросила Тони, пока они все вместе выходили из покоев.
– Утром, но хотели сделать тебе сюрприз, поэтому просили пока не сообщать, – ответила леди Эстер, поглядывая на дочь. – Хорошо разместили, не переживай, Тересия за всем проследила. Славная девочка, я рада, что она с тобой рядом.
Пока шли к тронному залу, Антония успела обсудить с матерью и как они добрались, и как Тони здесь живется, и еще всякое разное. Конечно, о многом она хотела поговорить наедине, но у них еще будет время – родные собирались задержаться в Айвене надолго. Перед парадным залом им пришлось расстаться, появление герцогов де Ранкуров со свитой торжественно объявил церемониймейстер. Антония на мгновение затаила дыхание, а потом, вздернув подбородок и глядя прямо перед собой, шагнула вперед. Зал блистал позолотой на подсвечниках, хрусталем в подвесках люстр, зеркалами и отполированным деревом. Тонкий аромат живых цветов смешивался с духами дам, за тяжелыми золотистыми шторами с бахромой скрывались выходы на широкую террасу, где можно было подышать свежим воздухом. В углу настраивались музыканты, а напротив на возвышении стоял трон, ожидая хозяина. Рядом, на ступеньку ниже, второй – для вдовствующей королевы, как догадалась Антония. После объявления гул голосов в зале почти стих, и на де Ранкуров устремились сотни любопытных взглядов.
Тони лишь выше подняла подбородок, изобразила вежливую улыбку и пошла вперед, здороваясь с придворными и радуясь, что у нее такая хорошая память и она помнит портреты наиболее знатных представителей семейств. Конечно, попадались и откровенно недовольные взгляды, куда же без них, но явную неприязнь герцогской чете никто не рискнул выказать. Антония заметила в толпе гостей уже знакомые лица дам, виденных на вечерах в течение этой недели, – они держались поодаль, лишь издалека поглядывая то на нее, то на Ива. Девушка с удовольствием окунулась в знакомую атмосферу светского приема, получая сдержанные комплименты – когда рядом грозно сопел де Ранкур, придворные не решались использовать свое красноречие, – и восторженные отзывы о своем платье и драгоценностях от тех леди, которые предпочли дружить с будущей королевой.
Супруги успели выпить всего по бокалу вина, когда церемониймейстер торжественно объявил следующих почетных гостей:
– Его величество король Ариго и ее величество вдовствующая королева-мать!
Зал в едином порыве опустился в реверансах и поклонах, в том числе и Антония с Ивом, – придворный этикет требовал вежливости даже от родственников. Наринна выглядела роскошно в черно-золотом наряде, с убранными под сетку волосами и тяжелой короной. Высоко держа голову, сохраняя царственную осанку, она поднялась на возвышение и остановилась рядом с Ариго. Король, выглядевший сегодня вполне бодро, нашел взглядом Антонию и Ива и легким кивком позволил им выпрямиться.
– Лорды и леди, хочу представить вам моего племянника и его жену, герцога Ива де Ранкура и герцогиню Антонию де Ранкур, – звучным, на удивление сильным голосом объявил Ариго, когда они подошли к нему. – Будущих короля и королеву Айвены, моей милостью и королевским указом официальных моих преемников.
По залу промчался легкий сквознячок вздохов и перешептываний: все же одно дело – слухи и совсем другое – прилюдное объявление. Король между тем хлопнул в ладоши, и музыканты заиграли первый танец. Гости тут же раздались к стенам, освобождая место на паркете, Ив повернулся к Антонии и с улыбкой протянул ей ладонь.
– Не окажете ли мне честь, миледи? – спросил он, глядя супруге в глаза.
Тони же, посмотрев сквозь ресницы, лукаво усмехнулась и произнесла, вложив тонкие пальчики в широкую ладонь Ива:
– О, оказывается, вы умеете, когда хотите, быть учтивым, милорд? Ваше приглашение на наш самый первый танец не отличалось изысканностью.
– Я тренировался, – невозмутимо ответил де Ранкур, выводя ее на середину зала.
Юная герцогиня тихо рассмеялась, а улыбка на лице Ива стала шире. Они открыли вечер первым танцем, вскоре к ним присоединились другие танцующие, и дальше прием плавно потек своим чередом. И все бы хорошо, но где-то к середине у Антонии зародилось странное чувство внутри, словно на грани слышимости начал звенеть тревожный звоночек. Тоненько, тихо, но назойливый звук никуда не девался. В груди заворочалось беспокойство, девушка заозиралась, и Ив почувствовал ее смятение. Отведя супругу в сторонку, вроде как передохнуть, он наклонился и тихо спросил:
– Что такое, Огонечек?
