– Значит, так, слушай внимательно, два раза повторять не буду, – оборвал ее герцог, наставив палец.
Но договорить он не успел: голова взорвалась болью, сознание вспыхнуло ярким светом, и мир померк, погрузив Ива в беспамятство.
Сколько прошло времени, прежде чем он очнулся, герцог не знал, но по ощущениям – не больше получаса. Пробуждение не принесло облегчения: к собственной злости и замешательству, он обнаружил, что руки крепко стянуты за спиной, да не просто веревкой, а наручниками. Исходившее от них тепло и провалившаяся попытка обратиться к Воздуху или самому металлу подсказали, что эти наручники – мощный артефакт, гасивший его собственные дары, даже ментальный. Голова ужасно болела, в висках пульсировало, а по лбу и щеке стекало что-то теплое. Как предположил Ив – кровь. Он сидел все в той же гостиной, где нашел Ионель, только вот маркизы в комнате не было. Вместо нее перед герцогом стоял граф де Инсальф, заложив руки за спину и разглядывая герцога с какой-то злой радостью.
– Вечер добрый, племянничек, – жестко усмехнулся он. – Хороший сюрприз, да?
Ив сверлил его мрачным взглядом, не сочтя нужным отвечать. Досада на себя и на то, что слишком расслабился и доверился магии, грызла изнутри, не давая толком прийти в себя, и Иву пришлось мысленно рявкнуть на разошедшиеся эмоции. Потом казниться будет, сначала надо выпутаться из сложной ситуации.
– Понимаю, где уж твоей светлости снизойти до общения со мной. – Граф поморщился и пренебрежительно фыркнул. – Как к короне примерился, сразу аристократом заделался, да? Впрочем, к ррыхрам долгие разговоры. – Инсальф собрался и подошел к Иву, присев перед ним на корточки. – А теперь слушай. Руки не освободишь, пока я этого не сделаю, я дружен с начальником тюрьмы Бариса, а он знает, как усмирять буйных магов. – Граф скупо усмехнулся, но его глаза остались холодными. – Твоя дражайшая супруга у меня, и, если будешь послушным мальчиком, с ней все обойдется. Что-то спросить хочешь? – Его усмешка стала шире.
Лицо де Ранкура оставалось каменным, хотя внутри все оборвалось. Как Антония попала к ним в руки? Как они сумели ее выманить?! Впрочем, если уж его застали врасплох, то с Огонечком наверняка получилось. Она же, хоть и уверенно чувствует себя в придворной жизни, вряд ли разбирается в хитросплетениях и интригах такого серьезного уровня, какие затеял Инсальф.
– Я хочу ее видеть, – твердо заявил Ив, не опустив взгляда.
– О, увидишь. – Граф выпрямился и кивнул. – Обязательно. Последнюю просьбу перед смертью положено исполнять, – внимательно наблюдая за пленником, добавил Энтерай, но удовольствия видеть его эмоции де Ранкур родственнику не доставил. – Ты ведь не думаешь, что я оставлю тебя в живых после того, как ты отдашь трон мне? – буднично спросил граф, но ответа не получил снова. А Ив вдруг отметил, что на поясе Инсальфа висит меч, который тот незамедлительно вытащил. – Тогда подъем, и без глупостей. – Он прищурился. – Мне твоя жена совершенно не дорога, де Ранкур, и, если тебе наплевать на свою судьбу, подумай о ней. Девочка слишком молода, чтобы умирать.
Ив и так не собирался дергаться, не зная, где Тони и что с ней, поэтому лишь презрительно хмыкнул про себя, молча поднялся и развернулся, почувствовав, как между лопаток уперлось острие. Они подошли к стене, Инсальф из-за его плеча нажал пару завитушек на деревянном бордюре, и часть стены перед Ивом бесшумно отошла в сторону, открыв узкий коридор.
– Вперед! – Граф толкнул туда пленника. – Нам недалеко.
Они действительно недолго шли – тайный ход привел в еще одну гостиную, где ждала статс-дама, маркиза де Монрени. Ив не слишком удивился, увидев, что она заодно с графом.
– Бумаги взяла? – спросил Энтерай, едва взглянув на нее.
– Да, – кратко ответила леди, даже не посмотрев на пленника, и показала кожаную папку.
– Тогда идем. – Граф снова довольно чувствительно кольнул Ива к двери в углу гостиной.
Еще несколько шагов, и де Ранкур переступил порог соседней гостиной, где и увидел Огонечка… В объятиях какого-то мутного типа, смотревшего на него с гаденькой улыбочкой, а на лице Антонии при виде мужа отразились тревога и откровенный страх. «Молчи, пожалуйста, маленькая, молчи! – взмолился про себя Ив, не отрывая от нее взгляда. – Я сам во всем разберусь, девочка…» И она словно услышала его мысли. Прикусила губу, впилась в него взглядом и не произнесла ни слова. Даже на статс-даму не посмотрела, будто и не сомневалась в ее причастности к заговору.
– Итак, пожалуй, начнем, – непринужденно произнес Энтерай, забрал у маркизы папку и поставил на середину комнаты стул. Селисия отошла в тень, в дальний угол, предпочитая не мозолить глаза. – Все просто, де Ранкур: ты ставишь подпись под отречением в мою пользу, и за это твоя жена остается живой.
– Вы ее отпустите? – ровно спросил Ив, глядя только на Инсальфа и запрещая себе смотреть на Антонию.
– Ну… – Энтерай повернулся к замершей девушке и окинул ее оценивающим взглядом. – Племянница королевы миленькая, воспитанная, – словно в задумчивости перечислил он, а у Тони от нехороших подозрений глаза стали совсем большими,
