то и дело наворачивались слезы и в горле стоял ком, ведь сегодня ее последний день в этой комнате, в которой она прожила, сколько себя помнила. Поэтому из всех коробок была уложена едва ли одна, на дне которой Антония и спрятала свой меч. И ее уж всяко следовало до вечера собрать, чтобы служанки не вздумали перетряхивать и мама не нашла оружие.
Услышав возглас подруги, Тони вздрогнула и подняла голову.
– Привет, Тери, – кивнула она и грустно вздохнула, растерянно уставившись на коробку. – А я вот… собираюсь…
– О, дорогая! – Графиня с сочувствием глянула на Антонию, присела рядом и крепко обняла. – Что, никак не выбраться, да? – шепнула она на ухо.
– Я не могу выйти из дома без мамы или папы, – глухо отозвалась Тони, обняв Тересию в ответ и уткнувшись ей в плечо. – Они слишком хорошо меня знают и решили предупредить мои… возможные попытки избежать свадьбы.
Тересия погладила ее по спине и отстранилась.
– Я так и сказала леди Ионели, что, наверное, что-то случилось и ты просто не можешь выбраться из дома, – понизила голос Тери. – Она очень расстроилась, что ничем не может тебе помочь.
Тони криво улыбнулась и потянулась к небрежно брошенной на диван ночной сорочке, начав ее складывать.
– Скажи, что я очень ей благодарна хотя бы за попытку. – Младшая герцогиня затеребила кружево на сорочке и шмыгнула носом.
– Ну, Тони, не надо. – Тересия коснулась плеча подруги. – У меня сердце кровью обливается, когда на тебя смотрю!
– Ладно, ты права. – Антония вдруг решительно выпрямилась, и глаза, сейчас позеленевшие от злости до цвета мха, воинственно сверкнули. – Я еще устрою моему муженьку веселую жизнь! – Она фыркнула и вздернула подбородок, потом поднялась и посмотрела на гостью: – Поможешь, Тери? Мне вечером во дворец ехать, надо определить, что с собой возьму, а что потом… перевезут.
С подругой дело пошло веселее, графиня успешно отвлекала Антонию от грустных мыслей, старательно избегая разговоров на тему свадьбы и жениха. Но Тони сама снова подняла ее.
– Тери… А в городе что-нибудь говорят о моей… свадьбе? – Девушка замялась.
– Вообще – нет, – посерьезнев, ответила Тересия. – Видимо, королева пока не хочет огласки. Я тоже не болтаю, – добавила она поспешно.
– Хорошо, – кивнула Антония.
Они продолжили укладывать вещи в тишине, потом Тони снова заговорила:
– Знаешь, мне, наверное, придется там набирать себе фрейлин. – Голос младшей герцогини звучал тихо и печально. – Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом. – Она выпрямилась и посмотрела на подругу.
Некоторое время они молчали, но ответить Тересия не успела – в покои Антонии заглянула леди Эстер:
– Девочки, обед на столе, спускайтесь.
– Никаких гостей не предвидится? – настороженно уточнила Тони, покосившись на мать.
Та улыбнулась и покачала головой. Антония демонстративно с облегчением вздохнула и направилась к двери, Тересия – за ней. К сожалению, после обеда графиня Охеда ушла, и Тони снова осталась одна. Заглянула Эстер, спросила, что дочь собирается брать с собой во дворец сегодня вечером. Антония покосилась на довольно большую коробку, на дне которой прятался меч, и поняла, что мать точно заставит перебрать и уменьшить. Ведь всего лишь переночевать предстояло…
– Пока еще не собрала, – натянуто улыбнулась Антония, понимая, что придется придумать другой способ исхитриться и забрать с собой меч.
Без него она чувствовала себя ужасно неуютно, и даже мелькала нелепая мысль надеть перевязь завтра под платье… Останавливало одно: фасон не предполагал ничего, кроме нижнего белья, – слишком уж плотно наряд облегал талию и бедра, расходясь книзу мягкими складками. Прикусив губу, Тони вынуждена была взять небольшую сумку, в которую уместились ночная рубашка, белье на завтра и… всё. Девушка присела на край кровати, покосившись на туалетный столик: еще, наверное, надо взять шпильки и заколки под платье – ювелир их принес сегодня, леди Эстер сама подобрала к наряду и заказала. И украшения надо бы тоже выбрать, наверное…
– Антония? – снова заглянула старшая герцогиня и зашла в покои. – Милая, я хочу кое-что тебе подарить. – Тони заметила в ее руках продолговатый бархатный футляр. – Я сама в этом замуж выходила за папу. – На губах матери заиграла улыбка, она присела рядом с дочерью: – Держи.
Антония хотела сначала поблагодарить и отложить, но любопытство оказалось сильнее, и она открыла футляр. Внутри на белом шелке лежало колье. Изящная вязь оправы из белого золота, россыпь темно-синих, как полночное небо, сапфиров, и искорки
