бриллиантов. Тони, завороженная мерцанием драгоценных камней, осторожно прикоснулась, провела пальцами по прихотливым извивам, потом посмотрела на мать.
– Красивое. Очень, – тихо призналась она.
– Оно твое теперь, дорогая моя. – Эстер погладила Антонию по волосам. – Когда-нибудь ты подаришь его своей дочери.
Девушка осторожно закрыла футляр, опустив взгляд. Снова стало грустно: вот мама уже и о внуках думает, тогда как Тони не представляет себя женой вообще.
– После ужина поедем, – напоследок добавила Эстер и вышла.
Тони же, посмотрев в окно, поняла, что в этом доме есть только один человек, посвященный в маленькую тайну юной герцогини, и именно он может помочь с мечом. Потому что если не Рамон, то больше никто. Антония бросила футляр с колье в сумку и выскочила из комнаты, направившись к покоям брата. Дошла до двери, постучала, надеясь, что Рамон никуда не ушел, и, когда услышала приглашение войти, с облегчением перевела дух. Приоткрыла дверь и юркнула в комнату.
Рамон сидел у окна с книгой и с сосредоточенным видом что-то читал, вычерчивая в воздухе невидимые символы – за пальцами оставался мерцающий серебристый след.
– М-м, Тони? – рассеянно отозвался он, подняв взгляд на сестру. – Что-то случилось?
– Ты должен мне помочь. – Девушка не сводила с брата напряженного взгляда. – Принеси мне вечером во дворец меч.
Парень вытаращился на сестру, уронив книгу с колен.
– Меч? Во дворец? Тони, ты с ума сошла? От кого ты там защищаться собралась? – выговорил наконец он, потом прищурился и нахмурился. – Или решила пойти на крайность и жениха своего заколоть, что ли?
– Дурак, – сердито одернула его Антония и отвела взгляд, слегка покраснев. – Я не хочу оставлять его здесь, мама может залезть в коробки, – призналась девушка. – А из дворца я заберу его сама… потом.
Как – она что-нибудь придумает, обязательно. Но если мать обнаружит меч, точно отберет. Рамон вздохнул и покачал головой:
– Тони, зачем тебе этот меч? Вряд ли ты его когда-нибудь сможешь применить, глупая. – Он хмыкнул. – Кроме как на занятиях фехтованием. Если мужа уговоришь, – с ухмылкой добавил Рамон.
Антония задержала дыхание на несколько мгновений, сжав кулаки, затолкала злость поглубже и повторила:
– Так ты возьмешь его, когда провожать меня поедешь?
Рамон закатил глаза, выражая отношение к просьбе сестры.
– Упрямая и вредная девчонка, – с досадой сказал он. – И почему я не могу отказать тебе?
Тихонько взвизгнув, Тони бросилась ему на шею, не сдержав вздоха облегчения.
– Ты самый лучший брат! – пробормотала она, чувствуя, как от избытка эмоций в носу засвербело от подступивших слез.
– Только без глупостей, ладно? – строго добавил Рамон, отстранив Антонию и внимательно посмотрев на нее.
Девушка криво улыбнулась, в ее взгляде мелькнула грусть.
– Я не собираюсь никого убивать. – Она опустилась в соседнее кресло, разгладила складку на платье. – Мне… просто мне так спокойнее будет. Хоть что-то, что останется на память от прошлой жизни.
– Ну-ну, малышка, что ты прямо так. – Рамон встал и присел перед сестрой на корточки, взяв ее ладони. – Ив, может, и не обладает придворным лоском, но я тут поспрашивал, он хороший человек. Он не даст тебя в обиду…
– Ладно, я пойду, – прервала его Антония и поднялась: слушать о своем будущем муже, да еще хвалебные речи, ей вовсе не хотелось. – Заберешь меч?
Остаток дня до отъезда прошел как в тумане. В доме царила суматоха, а в душе Тони наступила зима. Закончив с вещами, она забралась на подоконник и так и просидела там до самого ужина, отрешенно глядя на улицу и жалея себя. Сам ужин тоже прошел мимо нее, а после настало время собираться во дворец. Антония не видела смысла лишний раз переодеваться – все равно она не собиралась выходить из отведенных ей покоев: желания видеться с кем-то не возникало, она опасалась, что не получится непринужденно улыбаться и делать вид, будто все хорошо. Ну и вряд ли королева позволит ей свободно разгуливать по дворцу, если уж собственные родители заподозрили дочь в попытке любым способом избежать свадьбы и заперли ее дома. Хорошо, Рамон сдержал слово и заглянул к ней, забрав меч.
В экипаже, пока ехали, царила напряженная тишина. Антония с рассеянным видом смотрела в окно, демонстрируя нежелание общаться, Рамон был погружен в свои мысли, родители тоже молчали. Тони остро чувствовала на себе их взгляды, но упрямо не поворачивалась, нервно теребя ручки сумки.
– Я приду завтра, помогу тебе одеться, – заговорила Эстер, когда экипаж выехал на площадь перед дворцом. – Церемония
