Нет. Последним ее сообщением было «Сама узнай». Поняв все по моему мрачному виду, Диз пробормотал что-то себе под нос и протянул салфетку.
– Попробуй ее простить, – посоветовал он. – Судьба оракула не из простых: ты знаешь будущее, но не имеешь права его изменить. И если она тебе не сказала, у нее были на то причины.
Которые мне уже заранее не нравились. Хотя бы потому, что получалось, я должна была оказаться в Аду.
– Ты написал ей, но не мне. Почему ты не ответил ни на одно мое письмо?
– Не мог.
И этому должно найтись логичное объяснение. Я старательно вытерла ладони и промокнула испачкавшийся рукав, прежде чем поднять на него глаза.
– Отец?.. Поэтому ты сейчас не в ГООУ? Что он от тебя теперь хочет?
– Это тебя не касается, – отрезал он.
Черта с два.
– Ответь на один вопрос, и я уйду.
– Если тебе не понравится ответ, ты просто решишь, что я солгал.
– Не решу. Поверю. Скажи, что находишься здесь по своей воле, и я отстану.
Только не вздумай соврать мне сейчас. Потому что это будет концом.
Я рассматривала пятна на кофте – одинаково бурые от крови и пролитого кофе. По законам жанра в повисшей между нами тишине я должна была услышать тиканье часов – но я не видела в башне ни одного циферблата.
Молчание было мне ответом.
– Теперь ты уйдешь?
Я медленно качнула головой. Выдержала недоверчивый взгляд зеленых глаз – неужели думал, что я его брошу?
Не брошу.
Ладно, Рапунцель. Будем вызволять тебя из башни.
– Ты обещала, – с нажимом напомнил Диз.
– Нет, – легкомысленно ответила я. – Я уточнила, что отстану, если ты здесь по своему желанию. А это не так.
Сейчас он казался таким же раздраженным, как я пару минут назад. Мысленно я поздравила себя: мне таки удалось вывести его из равновесия. Он даже на человека становился понемногу похож. Диз скомкал в пальцах сигарету и повертел в руках пачку, словно думая, достать следующую или на меня никакого табака не хватит. Я, наоборот, расслабилась. Вид злившегося демона, как ни странно, успокаивал, а эйфория от принятого решения ударила не хуже адреналиновой.
Теперь я знала, что делать. Понятия не имела как, но я получила подтверждение, что нахожусь сейчас там, где должна. А с остальным действительно по ходу дела разберемся. Вместе.
– Уходи.
– И не подумаю. – Я потерла яблоко об относительно чистый отрезок рукава и откусила. – Твой отец не гнушается физическим насилием, тебя держат взаперти, и здесь откровенно нездоровая атмосфера. Из таких мест друзей вытаскивают, а не бросают их там. Черт, да в таких местах никого не бросают!
– И многих вытащила? – ровно поинтересовался он.
Ни одного… ни одной. И мы оба это понимали. Как и то, что по этой самой причине я не смогу пройти мимо.
– Не делай из меня жертву домашнего насилия, – попросил он. – Все равно непохоже.
Тут он ошибался. Мне повезло – я выросла в любящей семье, где никто и не подумал бы поднять на меня руку. Но даже я знала, что такое абьюз. И понимала, что пытки могли быть далеко не самой страшной его частью.
– Не смей, – Диз откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Плавные движения, расслабленная поза, только костяшки пальцев, обхватывавших подлокотник, побелели. – Не жалей. Не сочувствуй. А лучше – возвращайся в университет.
– Диз, – я подавила желание наклониться к нему и накрыть его руку своей ладонью. – Мы уже выяснили, что я не уйду. И у тебя нет никаких рычагов воздействия, чтобы меня заставить. Ты не причинишь мне физический вред, в моральном я тоже сомневаюсь, вернуть меня в ГООУ против моей воли у тебя не получится, и по сути, единственное, что ты можешь мне сделать, – это запереть меня где-нибудь, раз я тебе так мешаю. Поэтому смирись: пока я здесь. Я уйду. Но только когда сама так решу.
Зеленые глаза распахнулись, и под бесконечно усталым взглядом мне стало неловко. Нахмурившись, Диз потарабанил пальцами по подлокотнику. Подождал. Ничего не происходило.
– Данте, – тихо позвал он.
