И показала ему язык. Ну что за ребенок! Все же я не могла не вспомнить слова Диза… Кем были «Хантере Инкорпорейтед», и какую роль они играли в происходящем?
— Ты в порядке? — придержал меня за локоть Макс, позволяя Райли уйти вперед.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
Голос мой звучал ненатурально, как в американских фильмах, когда главная героиня понимает, что ее возлюбленный — тот самый страшный маньяк, которого разыскивает весь город, и маньяк понимает, что она понимает, но… «Дорогой, ты решил, что будем на ужин? Закажем на вынос в китайском ресторане или в итальянском?»
— Мы учили все эти вопросы вместе в выходные. Ты сама мне в итоге объясняла парадокс Кондорсе.
— Да? Не помню. Видимо, обсуждение «Марвела»[26] показалось мне более занимательным.
— Врешь.
— Нет.
Мы действительно спорили о «Сорвиголове», и это действительно было куда интереснее макроэкономики — Райли с полчаса пыталась нас дозваться и заставить вернуться к учебе. Я не лгала.
— Мне не стоило приводить к тебе мару, — буркнул Макс. — Я надеялся, что с твоим невосприятием магии все будет не так плохо. Как вы договорились? Сколько еще ночей ты ей должна? Я поговорю с ней, чтобы взять себе оставшуюся часть твоей платы.
Я споткнулась о ступеньку и остановилась. Повернулась к нему лицом: сейчас я стояла выше, и мы были почти одного роста.
— Только попробуй, — угрожающе предупредила я. — Только попробуй.
Что за чертово самопожертвование? Это был мой выбор, который я сделала с широко раскрытыми глазами и ради себя, при чем здесь он? И потом… Если я не могла спать по ночам, то я боялась представить, какие ужасы мара сумеет откопать в его памяти. Макс попытался что-то сказать, но я его прервала:
— Нет. Договор с марой у меня, и у меня одной.
— Тебе слишком тяжело. Я же вижу.
Слепой бы и то увидел. Даже Райли, витавшая еще со дня моей провалившейся попытки призвать демона где-то в облаках, заметила, что в последнее время я была «немножко бледной».
— Но тебя это не касается, — жестко, но честно ответила я. — Если ты заговоришь с ней, я никогда этого не прощу. Ни тебе, ни себе. Ясно?
Полные губы упрямо сжались. Было понятно, что он не хотел со мной соглашаться.
— Вы идете или нет? — позвала Райли от выхода.
Упрямый взгляд светлых глаз говорил, что этот разговор мы не закончили. Вырвав локоть из его пальцев, я поспешила к ведьме.
Однако продолжала думать об Охотнике на протяжении всего дня. И в конце концов не выдержала, поднялась на второй этаж и постучалась в дверь с нарисованным пингвином. Никто не ответил — не смог бы услышать мой стук за включенным на максимальную громкость роком. Я толкнула дверь и вошла: Диз со страдальческим выражением лица рассматривал оплавленные внутренности ноутбука.
— Как можно закрываться компом от файербола и ожидать, что мы сможем с этим что-то сделать? Я разве похож на волшебника? — пожаловался он, щелчком пальцев выключая музыку и разворачиваясь в кресле ко мне. — А, это ты.
— А кого ты ожидал увидеть?
Закрыв дверь от сквозняка, я зябко передернула плечами и постаралась опустить рукава свитера еще ниже, согреть ими заледеневшие пальцы. Озноб стал еще одной проблемой, с которой я познакомилась сегодня, и кашемир с ангорой не спасали — даже когда все остальные, как Диз, обходились одной футболкой.
— Думал, Лина вернулась, — пробормотав что-то себе под нос, демон снял со спинки кресла серую толстовку и швырнул ее мне. — Сделай доброе дело, надень. На тебя смотреть холодно.
Спасибо, конечно, но я не спешила воспользоваться предложением.
— Что я буду тебе за это должна?
— Ничего, — хмыкнул он. — Одежду оплачивает университет, если тебе еще не говорили. Я тут ни при чем.
Я подозрительно посмотрела на него, но не обнаружила подвоха. Тогда просунула руки в слишком длинные рукава и
