ко мне, только я попробовала пройти в следующую комнату. Я отшатнулась. Уверена, оно просто желало поздороваться, но проверять его намерения не хотелось.
Макс выглянул через мое плечо и присвистнул. К чудищу присоединилось еще несколько его собратьев.
— Что там? — к нам присоединилась Райли. — Ого! Адские гончие?
На гончих они мало походили. Скорее, на увеличенных в масштабах бульмастифов с очень выразительными улыбками.
— Дайте догадаюсь: их нельзя как-то усыпить, испепелить, заморозить?
— Полный иммунитет к магии, — подтвердил мои предположения Макс. — Поэтому из них получаются лучшие охранники. И самые дорогие.
Дорога к знаниям не могла быть легкой. Особенно в ГООУ.
— У кого есть предложения?
— Там, за ними, дверь. Как думаете, сколько до нее? — поинтересовалась рыжая.
— Футов двести, а что?
Мне следовало догадаться «а что». И понять, что задумала ведьма, когда я почувствовала ее руку у себя на воротнике… Перемещение было мгновенным, и рассчитала Райли идеально. Секунда — и мы уже не стояли перед порогом, а врезались лбами в, слава богу, незапертую дверь на другом конце помещения, вываливаясь в следующую комнату. Но вот безболезненным это перемещение не было. Напротив…
— Что это было? — спросил Макс, захлопывая за нами дверь. По ту сторону от нее кто-то заскулил и поскребся когтями.
— Полностью динамичный портал! — рыжая светилась от гордости. — Я сумела!
В другой момент я бы за нее порадовалась; сейчас же меня хватило только на то, чтобы подтянуть колени к подбородку. Мутило жутко, по ощущениям я словно провела последние тридцать часов, перелетая из одной атмосферной ямы в другую.
— Когда ты успела его исправить? — слабо прошептала я.
В комнате повисла тишина.
— Что значит «исправить»? — уточнил Макс, не видевший ролик о трагической судьбе лабораторных мышек.
— Я не успела. Просто понадеялась на удачу.
Меня замутило еще сильнее. А ведь следующим кровавым комочком чуть не стала я! Но сейчас было не время для подобных мыслей. Кое-как поднявшись на колени, я осмотрелась. И вот тогда мне стало совсем плохо.
— Я сдаюсь, — простонала я, прислоняясь к стене.
Можно пережить тентаклевых монстров и многоголовых псов, но чудовище, которое сейчас стояло перед нами, было гораздо страшнее.
Мое поколение не так уж и плохо. Я знаю, что говорят о миллениумах: мы ленивы, инфантильны, слишком озабочены своими проблемами. Не хотим обязательств и оттягиваем ответственность до последнего. Вместо того чтобы упорно трудиться и идти к четко намеченной цели, желаем наслаждаться жизнью и не думаем о будущем (кто как: у меня вообще-то был план на пять лет вперед; только куда он меня привел?). «Ищем себя» (что для поколения X является вежливым эвфемизмом ничегонеделанья) и тратим время на дурацкие протесты и программы по улучшению общества (к слову, об эгоцентризме и озабоченности своими проблемами). Просто зло во плоти, да еще и безответственное.
С другой стороны, будем откровенны. Не мы разрушили мировую экономику и довели мир до непрекращающегося финансового кризиса (и много ли смысла в долгосрочном планировании, когда молодежная безработица в твоем регионе подпирает отметку в пятьдесят процентов, фирмы закрываются быстрее, чем регистрируются, а пенсии ты все равно никогда не дождешься — ведь всем ясно, что, если пенсионные отчисления сегодня идут на оплату пенсий сегодня, на завтра ничего не останется). Не мы уничтожили идею демократии и отдали власть транснациональным корпорациям. Привели планету на грань экологического коллапса? Не мы. Поэтому, как я говорила, мое поколение не так уж плохо — по крайней мере, не хуже и не лучше остальных. Зато явно приспособленнее: у того, кто вырос в настолько турбулентном мире, просто нет выбора, кроме как справиться со всем.
Но одна слабость у нас есть. Мы — digital natives. Первые, кто не помнит жизнь без интернета, кто с самого начала раскладывал «Косынку» на компьютере, а не на картах, кто зарегистрировался во «Вконтакте» еще до того, как обзавелся достаточным количеством мозгов для общения в соцсетях. И мы дадим сто очков вперед предыдущим поколениям, когда дело касается компьютеров… современных компьютеров. Потому что мы привыкли к юзабилити и интуитивному интерфейсу. Уберите их, и что останется? Дайте нам вместо привычной iOS технологии прошлого — что мы сможем сделать? Я даже на пейджер у Леонор смотрела с интересом археолога, нашедшего непонятную диковинку, что уж говорить о чем-то более древнем.
При взгляде на полутораметровую тумбу с пожелтевшей от времени пластиковой обшивкой на ум приходили слова вроде
