Я кивнула. Причём не столько соглашаясь, сколько благодаря. И тут же опустила глаза, чтобы задать ещё один мучивший меня вопрос:
– Ронал, не сочтите за дерзость, но почему вас нисколько не задевает ситуация, которая сейчас складывается? Я имею в виду расположенность эльфов и драхов к Дантосу.
– А почему меня должно это задевать?
– Ну как… – Я потупилась сильней и вообще стушевалась, но всё-таки сказала: – Главная фигура в империи – это вы, а эльфы и драхи предпочли Дана. Вон, даже в Керн напросились…
От их величества повеяло весельем, и я осмелилась поднять глаза, чтобы увидеть широкую благодушную улыбку и невольно улыбнуться в ответ. И услышать:
– Секрет банален. Я действительно ключевая фигура, но если я буду лично заниматься каждым вопросом, то скончаюсь раньше, чем мой сын достигнет совершеннолетия. К тому же, как уже говорил, Дантосу я доверяю. Он не станет использовать обретённое влияние против меня, он не предаст.
Я вновь кивнула, но…
– Но ваш отец смотрел на вопрос иначе…
– Мой отец был не прав, – заявил Роналкор. – Он видел угрозу в самом факте усиления Дантоса и даже не пытался вдуматься в сделанное Нириэлем предсказание.
– А что говорил Нириэль? – поспешила уточнить я.
– Практически то же самое, что на приёме. Что у империи появится шанс вступить в эпоху расцвета, обрести небывалое могущество и благополучие. Но связать появление новой ключевой фигуры с усилением империи отец не потрудился. Он предпочёл увидеть угрозу, а не возможность.
Я печально покачала головой. Да уж, Ристарх повёл себя… неправильно, но закономерно. А вот Нириэль…
– Мерзкий эльф, – выдохнула я. – Если бы не он…
Собеседник усмехнулся и прервал меня жестом. Потом спросил:
– Астрид, ты главное правило предсказателей помнишь?
Вопрос поставил в тупик. У них есть правила? Да ладно! Никогда о таком не слышала! Впрочем, если учесть, что предсказаниями я вообще не интересовалась…
– Главное правило, – верно расценив молчание и хмурый вид, продолжил Роналкор, – гласит: то, что должно быть озвучено, – должно быть озвучено.
Вот теперь я уже не хмурилась, а откровенно кривилась. Что за… бред?
– Что за бред? – повторила уже вслух и тут же поймала новую, не слишком весёлую, но улыбку.
– Это означает, что в ряде случаев предсказатель не может промолчать, – пояснил монарх. – Что сила, открывающая предсказателю будущее, требует, чтобы он это будущее озвучил.
– Так. А кто у нас будущим заведует? – буркнула я.
Роналкор, конечно, не ответил. Просто вопрос был… даже не риторическим, а риторически-идиотским. Ведь известно кто. Леди Судьба!
И пусть претензии к Высшим Силам – дело совершенно бесполезное, я не удержалась: поджала губы, нахохлилась и укоризненно посмотрела в потолок.
А их величество снова улыбнулся и озвучил очевидное:
– Астрид, не будь этого предсказания, всё могло сложиться совершенно иначе. Дантос, вероятнее всего, превратился бы в обычного чванливого аристократа, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– А не будь предсказания, которое Нириэль сделал Ласту, я бы никогда не стала драконом, не попала в цирк и никогда из этого цирка не сбежала… – продолжила императорскую мысль я и замолчала, ибо цепочка рассуждений была ясна без слов.
И хотя итог, к которому привели наши с Дантосом злоключения, мне нравился; и хотя я была глубоко убеждена, что все страдания уже окупились, но… желание открутить уши одному эльфу никуда не делось. Нириэлю очень повезло, что в данный момент нас разделяла не только добрая половина дворца, но и прочная железная дверь!
– Леди Астрид, вы так забавно фырчите, – усмехнулся Роналкор, и я из размышлений вынырнула.
Тут же надула губы и… да-да, опять с вопросом пристала.
– Дантосу о предсказании и причинах неприязни Ристарха неизвестно. Почему вы ему не сказали?
Роналкор пожал плечами:
