Донёсся гром огнебоев. Затряслась земля. Девушка вздрогнула, но Алекс успокоительно махнул рукой. Поняла. Расслабилась. Вытер лицо полотенцем. Снова вернулся на лежанку. Сел, уставившись бездумным взглядом на сваленное в кучу оружие. Сейчас немного в себя придёт и займётся…
Юка пискнула, привлекая его внимание. Обернулся к ней – упёрлась ему ладошкой в грудь, показывает на лежак. Лечь просит? Зачем? Но подчинился. Ага. Перевернуться нужно на живот. Ну-ну… О, мать всех богов… Как же приятно! Тоненькие, но удивительно сильные пальчики проминали все мышцы, изгоняя усталость, боль… Как хорошо…
Эпилог
К цветущей усадьбе возле Жаркого града подъехала повозка. С козел соскочил возница, почтительно открыл двери закрытого экипажа. На улице появился мужчина средних лет, с гладко выбритой головой, в белой рубахе с алыми обшлагами. Вышел, осмотрелся, потом решительно стукнул в ворота:
– Эй! Открывай!
Звякнула щеколда, створки послушно распахнулись. Привратник почтительно склонился в поклоне – цвет одежды ему был известен:
– Хозяин?
Тайник слегка дёрнул щекой, обозначив улыбку:
– Не забыл, Али?
– Хвала Аллаху Всемогущему! Вы вернулись! Живы и здоровы, как я вижу, господин?
– Жив – точно. Насчёт здоров – не совсем уверен. – Обернулся к повозке, махнул рукой, крикнул: – Чего испугались? Домой приехали. Выходите!
Слуга краем глаза покосился на экипаж, заметил высунувшуюся оттуда аккуратную маленькую ножку в невиданной сандалии на двух подставках, потом… Он никогда таких не видел. Маленькие. Едва по грудь господину. В одинаковых то ли халатах, то ли бурнусах, с большими бантами сзади. Последняя из женщин помогла выйти крохотному мальчику, еле переступающему ножками, который крепко ухватился за ручку матери. Алекс улыбнулся, на этот раз по настоящему, чуть подтолкнул привратника:
– Хватит глазеть. Давай, быстро, организуй нам людей – нужно женщин устроить, ребёнка, баню принять с дороги да отдохнуть. Чай, три месяца в пути уже.
Слуга встрепенулся, устремился к дому, потом обернулся, уже на бегу крикнул:
– Хозяин, а вы надолго?
Фон Гейер удовлетворённо усмехнулся:
– Совсем!
И это было правдой. Воин окончательно решил уйти на покой. Уж больно тяжело ему стало воевать, хотя в последней должности было и полегче, чем в строю. Но старые раны начали болеть, и, промучившись почти год, бывший рыцарь всё же решился попроситься на вольные хлеба. Потом был долгий путь в империю на транспортном двулоднике. Хвала Троице, обе жены хорошо перенесли дорогу, а маленький Макс, которого он назвал в честь отца именем своей страны, тоже оказался прирождённым мореходом. Ну а дальше – нанятая на станции повозка, неспешное путешествие через империю, знакомство своей семьи с новым миром. И вот – заезд в Жаркий град, чтобы известить старого чиновника-кечуа о своём прибытии. Тот обрадовался возвращению ветерана, вытащил целый мешок свитков, вручил отставному воину. Отчёты о работе, о движении денег, о сбыте произведённого. Всё, до резаны. Ну, он старика отблагодарит. Славы добра не забывают. Завтра-послезавтра придёт грузовая телега с его добром и приданым жён, тогда и выберет что-нибудь… экзотическое…
Юка и Асуна дошлёпали до него на своих неуклюжих гэта[86], спрятались по привычке за спиной мужа. Алекс вздохнул: учишь их, учишь, а всё без толку. Традиции, понимаешь. На три положенных шага позади. Тьфу!.. Из дома донёсся звон, потом крики, звуки сумасшедшей беготни, снова крики, наконец дверь открылась вновь, и навстречу им устремилась целая куча народа с радостными воплями. Старшая жена привычно скользнула вперёд, поддёргивая юкату[87], младшая рывком прыгнула за мужа, ставя Макса между супругом и собой и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. В руках обоих заблестели вакидзаши[88], и слуги словно споткнулись, со страхом глядя на невиданных крохотных женщин с оружием в руках. Затормозили, натыкаясь друг на друга, повалились в кучу.
Не выдержав, тевтон рассмеялся – его крошки опять решили, что на супруга нападают… Сгрёб, не глядя, обеих, прижал к себе, чмокнул в макушки:
– Всё. Дома мы, девочки. Тут спокойно, тихо. Это они радуются нашему приезду.
