Лаки повредил его во время падения при спуске с холма, раздавил стекло. Здравствуй, бумажная карта!
До берлоги оставалось два километра, мутанты очень помогли, протоптав туда дорогу и огибая аномалии. Еще сутки тут будет спокойно, а потом сюда придут другие мутанты. Сталкеры всегда прочесывали «разминированную» территорию после гона, разряжали аномалии, не рискуя в них вляпаться.
Нацепив рюкзак, Лаки побрел на восток, навстречу сгущающейся тьме. Опустошенный и усталый, он не думал о Юле, о завтрашнем дне с новыми трудностями, больше всего ему хотелось упасть, свернуться калачиком и уснуть.
Глава 8. Секта
Берлогу он нашел не сразу и долго ходил вокруг сваленных кучей сосновых веток с опавшей хвоей. Наконец до него дошло, что ветки тут не просто так, и он отодвинул их, упершись в ржавую дверь контейнера, закопанного в землю под уклоном. Потянул на себя ручку. Со скрежетом распахнул дверь, посветил в темноту фонариком.
Пахнуло сыростью и ржавчиной. Луч прочертил линию по ребристому полу, который уходил вниз под уклоном градусов сорок пять, выхватил часть второго контейнера, он состыковался с первым, наклонным.
– Есть тут кто? – на всякий случай крикнул Лаки, ответила ему тишина, тогда он свесил ноги, ступил на ребристый пол, захлопнул дверцу и запер на щеколду. Посветил перед собой и принялся спускаться, как по ступеням.
Спустившись, он посветил наверх, туда, где один контейнер под углом упирался в другой, себе под ноги и понял, что стоит на листе ржавой, но очень толстой стали, такие же листы по бокам изолировали контейнеры от земли, чтоб ни червяк не просочился. От выброса, конечно, такое сооружение не спасет, а от мутанта – вполне.
Как же хотелось обнаружить в берлоге скрипучую панцирную кровать! Чтоб не мять бока на твердом, а расслабиться! Но нет, в одном углу – куча ветоши вперемешку с ветками, в другом – куча мусора. На костер попросту не осталось сил, и Лаки решил сушить вещи теплом собственного тела. Протяжно зевнул, расстелил спальник на ветоши, воняющей цвелью, встал на четвереньки и посмотрел на больную ладонь. Раны глубокие, до самой мышечной ткани, хорошо, что до связок проклятая гадость не добралась; пять параллельных порезов, под разными углами пересеченных еще тремя, царапины и язвы он не считал. Превозмогая усталость, Лаки смочил бинт спиртом из аптечки и замотал руку.
Достал из рюкзака сыр и кусок хлеба, съел, зажмурившись от удовольствия, потом оприходовал банку «тунца». От выпитого противоядия на душе было светло и благостно. Все-таки иногда водкой можно спасти жизнь!
Глаза сомкнулись сами собой, хотя сейчас было не позднее восьми вечера.
Просыпаться Лаки не хотелось, потому что во сне было лето, они с Юлей и пятилетней дочерью отдыхали в каком-то крымском аквапарке. Лаки все пытался вспомнить, когда же они успели обзавестись ребенком, но в том, что дочка его, сомнений не возникало. В бассейне плавали дельфины и развлекали детей, а катание с горок контролировали морские котики в фуражках полицейских, со свистками в зубах.
Все-таки странный сон сдал свои позиции жестокой реальности, пришла пора вставать, и Лаки долго пялился в кромешную темноту, не желая подниматься, ведь там, во сне, было уютно и солнечно, а реальность многолико скалилась из неизвестности. Теперь ему виделись песочные часы Юлиной жизни, в них осталась только треть песка.
После вчерашнего сумасшедшего дня Лаки казалось, что он наполовину мертв, и повторять приключение не хотелось. День сегодняшний обещал быть таким же веселым, ведь по плану – переправа через речку на таинственный остров, где, возможно, нет ни Яны, ни кого бы то ни было, но Лаки ухватился за надежду и не желал с ней расставаться.
Скорее всего, на острове «психичка», которая выжигает мозг людей и делает их кем-то наподобие зомби. Есть ли у тебя, Лаки, шапочка из фольги? Правильно, нет.
Он поднялся рывком, нащупал фонарик, включил его, съел три бутерброда, сардину в масле, хлебом вымазал изнутри банку. Посчитал, что пришло время взбодриться, и опустошил банку энергетика.
На улице Лаки ждал сюрприз. Солнце еще не встало, было раннее утро, и стебли травы, хвоя, опавшие листья серебрились инеем, изо рта валил пар. Промокшая куртка высохла за ночь, а вот «берцы» просушить не удалось, Лаки очень надеялся, что к обеду потеплеет, и в кедах он не успеет замерзнуть.
К реке Лаки шел по путям, утрамбованным мутантами, и даже не проверял дорогу гайками. Всегда бы так по Зоне гулять! Он даже не заметил, как очутился на обрывистом берегу реки. Следовало пройти еще два километра вверх по течению, и будет тот
