– Они верхом стреляли, вот и прилетело… Уймись ты, – он заметил, что девчонка гневно засопела. – Мама правду говорила: это не игрушки. Поэтому ты будешь сидеть дома и делать то, что она сказала. Понятно?
– Понятно…
– Иди спать. Я сам мелкому сказку расскажу, если мама поздно придёт.
Скрипнувшая калитка и знакомые шаги за дверью… Мама пришла вовремя, на закате.
Ваня довольно быстро отучился измерять время часами, минутами и секундами. Здесь тоже знали точные единицы времени, но в их системе он разобрался не сразу. Сутки – тянь – делились не на двадцать четыре часа, а на двенадцать шичэнь. Или на десять ши. Или на сто кэ[6]. Или на двести восемьдесят восемь цзы. Это уже как кому по вкусу. Но основными точками отсчёта времени ремесленников и крестьян служили восход и закат. С наступлением темноты активная деятельность, как правило, прекращалась, люди ужинали и ложились спать до рассвета. А свериться с часами уже не получится. Свои электронные Ваня разбил ещё в день их с мамой провала во времени. Планшет или телефон тут не помощники: мало того что батарею садят, а заряжать их туристическим динамо-фонариком та ещё радость, так поди определи точное время. Однажды Ваня попытался вычислить полдень, вкопав в землю вертикальную палочку и измеряя её тень, но реально добился лишь более-менее точного определения сторон света. Солнечные часы, как справедливо заметил один из героев «Старика Хоттабыча», в пасмурную погоду и ночью не работали. Потому волей-неволей пришлось переходить на местное счисление времени и развивать притупленное цифровым веком соответствующее чувство.
Это чувство и сказало ему, что уже глубоко за полночь, но до рассвета тоже далеко, когда он проснулся от лёгкого прикосновения к плечу.
Фэнь? Что он здесь делает?
– Младший господин, – сухим, как листок в старом гербарии, голосом проговорил он. – К вам пришли.
Как – пришли? Кто пришёл?
– А почему ты не к маме постучался? – он уже почти проснулся и сразу напустил на себя суровый вид: всё-таки старший мужчина в семье, пока мастер Ли с другими мобилизованными в казарме.
– Гость не к госпоже, гость к вам, младший господин.
Пришлось одеваться, совать нож за пояс и выходить, хотя в сон тянуло с невероятной силой.
У порога, освещённый скудным лучиком масляного светильничка, который держал Фэнь, стоял мальчик.
– Мэргэн?..
– Ну, я. А чего? – мальчишка-степняк совершенно несолидно шмыгнул носом.
– Ночь же, – Ваня до сих пор не мог справиться с удивлением. – Что-то случилось?
– Случилось. Можно я войду?
– Ой, прости, я ещё не проснулся… Заходи, конечно. Садись, тут тепло. Говори потише, не разбуди маму.
– Алтан-одон видела, как к дяде Амбуге пришёл какой-то человек. Не из наших, и он таился.
– Когда?
– Сейчас. Они сидят в дядиной юрте, говорят. Алтан-одон сразу послала меня здесь… то есть сюда. К тебе. Сказать надо, пока этот не ушёл.
«Кому сказать? – мысленно взвыл Ваня. – Пока я добегу до десятника Тао, шпион сто раз уйдёт!»
– Алтан-одон его не упустит, – Мэргэн угадал невысказанное по лицу друга. – Она волка по следу найдёт, не то что человека. А я к тебе, сказать. Потому что ханьцы нам не верят, а ты для них свой.
Между прочим, сразу же пришла мысль о солдатах, охранявших дом по приказу сотника. Нехорошо отвлекать людей от службы, но придётся. Они ведь наверняка видели Мэргэна, а теперь сообразят, что неожиданная просьба хозяйского сына как-то связана с этим ночным визитом.
– Пошли, только тихо, – сказал Ваня. – Фэнь, я скоро вернусь.
Один из солдат торчал около ворот, пока второй обходил вверенный под их охрану объект. Причём никто не пытался пофилонить или придремать: в танской армии за разгильдяйство и плохое несение службы казнили без разговоров, а начальство в крепости Бейши ещё и имело скверную привычку устраивать внезапные проверки. Потому солдаты днём отсыпались в гостевой клети, ужинали от казны, дополняли рацион от щедрот хозяев дома, а с наступлением темноты и до самого рассвета неусыпно бдили. До сих пор никто не решался повторить попытку покушения, но сотник караула не снимал… А теперь предстояло отвлечь одного из двоих более важным делом. Ну, не маму же будить. И не бабушку Гу Инь. Нужен ведь хоть кто-то взрослый, чтобы проводил к десятнику Тао.
– Дяденька солдат! – Ваня выбежал к воротам и тихо позвал дежурившего там воина. – Дяденька солдат, мне к десятнику Тао
