поймать пять-восемь предметов. Причем не абы кому, а только хорошо тренированным и соответствующим образом сложенным спортсменам. «Стриж-2 П», полицейская модификация этого же девайса, ускоряла реакцию еще процентов на двадцать – двадцать пять, то есть расширяла возможности до семи-десяти предметов. А граница в двенадцать и более покорялась исключительно сотрудникам специальных подразделений КМП, внешней разведки и еще паре подобных структур.
Вероятнее всего, начальник СБ Рочестерского филиала знал это не хуже меня, поскольку уважительно склонил голову и задумчиво потер подбородок:
– Убедительно. Более чем. Один вопрос: что нам делать с тестером?
– Одарить сотней-другой кредитов и высадить на ближайшей стоянке муниципальных такси. Ибо, как говорили древние, mea culpa…[57]
На первый взгляд Нью-Лорейнская база Академии ВКС ничем не отличалась от любого другого подобного комплекса сооружений. Приземистый серо-стальной «блин» административного корпуса, построенный на склоне поросшего лесом холма, казался здоровенным камнем, погрузившимся в землю почти по самую верхушку. Полтора десятка стандартных армейских ангаров для тяжелой техники, поставленных чуть поодаль, отличались еще менее продвинутым дизайном, поэтому оставляли схожее ощущение. А совсем небольшой космодром на каких-то жалких восемь посадочных квадратов не имел даже КДП [58]! Однако стоило присмотреться повнимательнее или воспользоваться
Кстати, тот, кто создавал все это великолепие, был очень неплохим специалистом: даже для меня, первые пять лет службы специализировавшегося на диверсионно-разведывательных операциях, взлом этого периметра потребовал бы нешуточных усилий.
Кроме всего вышеперечисленного, обладатель аппаратуры, подобной моей, увидел бы огромное летное поле, усыпанное доброй сотней броневых заслонок, скрывающих под собой элеваторы системы автоматической подачи боеприпасов, «соты» энерговодов и тому подобную дребедень. Ну и для полного счастья две громадины элтэпэшек[60], три чуть менее объемных, зато в разы менее «гостеприимных» прямоугольника ВИКов[61], в просторечии заслуженно называемых «костедробилками», и, конечно, жилые корпуса, мирно соседствующие с городской окраиной.
Естественно, насмотревшись на это «великолепие» с высоты птичьего полета, я подсознательно ожидал увидеть армейский минимализм везде, где только можно и нельзя. Поэтому, оказавшись в холле административного здания, выпал в осадок: относительно небольшое помещение оказалось оформлено раза в два круче, чем фойе и большой зал «Петермана»! Нет, не в два, а минимум в три: в ресторане не было ни антикварной мебели из натурального дерева, ни полов из эксетерского мрамора, ни настоящих рукописных картин. А тут они были! И даже в некотором избытке!
Оценив финансовую состоятельность корпорации, я заставил себя вспомнить о работе. Поэтому вгляделся в девушку, сидящую в одном из кресел, и чуть было не заржал в голос: для встречи меня любимого «системщики» нашли прелестную мулаточку с пухлыми губками, невероятно тонкой талией и чертовски длинными ногами!
– Мистер Мак-Кинли?! – поднявшись мне навстречу и очень сексуально разгладив складки на сверхкороткой юбке, мило проворковала она. – Рада приветствовать вас в учебно-тренировочном комплексе корпорации «BAE-EADS-Systems»!
Тембр голоса, интонация, дыхание, мимика, взгляд – все, что она демонстрировала, свидетельствовало о высочайшем уровне профессионализма тех, кто ее подбирал и готовил. И мне, что естественно, пришлось спешно реанимировать почти забытый образ ловеласа:
– Бесподобно выглядите, мисс…
– …Бекки Роуз! Для вас – просто Бекки!
– Крейг Мак-Кинли! Для вас – просто Крейг!
Да уж, играла девушка просто бесподобно, пусть и с помощью психоэмоциональных блоков, поставленных профессионалами высочайшего уровня. Даже я, собственноручно создававший образ тучного, крайне неопрятного, вечно потеющего работяги и поэтому прекрасно представляющий, каким уродом он должен казаться со стороны, почти поверил в то, что ей как минимум
