– Какая разница, что я думаю? Оглянись Дзен, ты должно быть плохо посмотрел в глаза своим людям.
– Я тебя понял. Царь, ты же знаешь, что она всего лишь средство для достижения цели. Мелкой и в чем-то, возможно, неправильной, но цели. Почти случайно подвернулась, как сумели, так и использовали, а все остальное – ваши пустые домыслы. Кому как тебе не знать, что мне сейчас не до женщин. Да и разве в этом дело?
– Дзен, я с ней говорил, ты же знаешь. И понимаешь какая загвоздка, до этого я был уверен, что она и мне неинтересна. Но, оказалось, что я неправ. Как женщина – может быть и да, неинтересна, но что-то в ней есть. Что-то такое, что объяснить не могу. Мне почему-то хочется, чтобы у нее все было хорошо, и замечаю за собой, что готов ради нее на многое. Она яд, Дзен, – азовский яд. Не знаю, каким образом они сумели тебе ее подсунуть, но все заметили, что ты после этого размяк. К тому же ни ты, ни твои люди не имели право проворачивать такие дела за нашими спинами. Вы обещали нам броню, а девок у нас и своих хватает, к тому же они нормальные, а не эта отрава с фиолетовыми глазищами. Ты наплевал на все правила, которые сам же установил. Ты стал другим и многие считают, что это все из-за азовской. Ты посмотри на нее, с ней ведь явно что-то не так. Неужели сам не замечаешь?
– Согласен, девочка не из рядовых. Но там, у них в Цветнике, все не от мира сего, их одна к одной подбирают. Ты ошибаешься, если думаешь, что она мне настолько дорога, а уж то, что она мною вертит – вообще смешно.
– Хотел бы я ошибиться. Дзен, если она тебе не нужна, просто отпусти ее. Отправь назад, у азовских и ей будет хорошо, и нам спокойнее.
– Царь, тебя так сильно напрягает эта улыбающаяся кукла?
– Нет. Уже нет. Других напрягает, меня нет. Меня только ты напрягаешь. Но остальным это не объяснишь.
– Остальных легко успокоить. Лазарь! – и без того гремящий на всю площадь голос кваза усилился. – Держи ее крепче!
Полковник при этих словах наоборот резко ослабил хватку, теперь он едва касался запястья потной ладонью и почему-то тяжело дышал. Выглядел будто выжатый лимон, таким я его еще никогда не видела. Не удивлюсь, если прямо сейчас свалится в обморок, на него смотреть больно.
– Элли… – на грани слышимости прошептал господин Лазарь и свободной рукой отвернул мое лицо от лидера западников. – Элли, не смотри на него. Просто не смотри. Закрой глаза и не смотри. Тебе не надо на это смотреть.
Я не стала закрывать глаза. Но и не пыталась скосить взгляд в сторону вождя конфедератов. Просто уставилась на реку из ржавых машин, по которой ночью собиралась уплыть далеко-далеко отсюда. И отстраненно, уже не думая о себе, сожалела, что из этого отчаянного замысла ничего не вышло.
Как и из всех предшествующих побегов или сохраненных в тайне попыток.
Не везет мне в этом.
– Элли, не смотри… – умоляющим, совершенно не свойственным ему жалким голосом прошептал полковник при этом пошатнувшись.
– Сейчас вы все увидите, насколько мне дороги азовские подарки, – проурчал господин Дзен.
Голос у него тоже был сам не свой. Нехороший. Жуткий. Он, конечно, всегда нечеловеческий, но сейчас – особенно.
И вся его жуть направлена на меня.
Я, наконец, все поняла и даже не испугалась нового знания. Видимо была к нему подготовлена, чего-то в таком духе подсознательно ожидала с самого первого дня новой жизни.
Дикие люди и дикие поступки.
За спиной тяжело звякнуло, звук походил на тот, с которым массивный топор отрывается от выпирающих камней неровной брусчатки. Не поднимая глаза, покосилась в обратную от генерала Дзена сторону и столкнулась взглядом со стоящим в двух шагах господином Царем. Тот, уставившись на меня потеряно и, как мне показалось, слегка виновато, неловко возился с застежками возвращенного ему разгрузочного жилета. Того самого, которым не так давно прижимал меня к грязному металлу уродливой бронемашины.
В этот момент я решилась. Что, собственно, теряю? Абсолютно ничего. Стоять «улыбающейся куклой» и не реагировать на приближающуюся смерть? Да, может это и в духе Цветника, может даже женственно и правильно, мы ведь обязаны во всем подчиняться своим избранникам.
Но это правило не для меня.
Полковник выглядел скверно, но падать отказывался. Он все же сильный мужчина, я очень сомневалась, что сумею выдернуть руку из его ослабевшего захвата даже самым отчаянным рывком. Поэтому, чуть повернувшись, начала с того, что со всей силы стукнула его по бицепсу выставив вперед острую костяшку среднего пальца. Если попасть в нужную точку, это вызовет острую боль и
