спрятаться, бежать отсюда так быстро, как только смогут нести ноги.
Колючий взгляд серых, стальных глаз буквально впился в меня, приковывая к месту.
— Что ты сказала? — грозно прошипел Лаар, подавшись вперед.
— Я сказала, что не могу так. И не хочу, — заставила свой голос звучать как можно увереннее и, пока хватало смелости, быстро поднялась на ноги. Отступила на шаг.
— Ты смеешь мне перечить, женщина?
Теперь Лаар был не просто зол — он был взбешен. Серые глаза опасно сузились, не суля ничего хорошего. И мне вновь захотелось трусливо отступить, спрятаться где-нибудь от его прожигающего насквозь взгляда, а лучше уменьшиться до размера полевой мыши и забиться в узкую щель, откуда никто не смог бы меня достать.
Но с другой стороны, если сейчас отступлю, если сдамся, так до конца своих дней и останусь этой мышью, сидящей в клетке и думающей лишь о том, в какой день ее скормят удаву.
— Вот именно, что женщина! Не кукла, не игрушка, не бездушное животное. И уж тем более не ваша рабыня! — выпалила на одном дыхании, наблюдая, как от удивления округляются глаза Лаара. — По-моему, у вас достаточно слуг и рабов, чтобы было кому выполнять приказы. Я же, с вашего позволения, сразу приступлю к выполнению второй просьбы — выйду вон!
С этими словами я развернулась и решительно направилась к дверям, сама не понимая, как отважилась на подобное, откуда набралась такой дерзости. Видимо, накипело за все эти дни.
Сердце колотилось в груди словно сумасшедшее, и я уже дотронулась до дверной ручки, как меня резко дернули за плечо, развернули и впечатали в стену за спиной.
Полночная звезда, а ведь я даже не услышала его шагов! И выходит, Лаар не столь бессилен, как уверял меня в этом каких-то несколько секунд назад.
— Я тебя никуда не отпускал! — сквозь стиснутые зубы прошипел раан-хар, с силой прижимая меня к стене. Одна рука его впилась в мое плечо, грозя оставить на теле багровые пятна, вторая же остервенело дернула пояс халата.
Лаар содрал его так быстро, что я и пискнуть не успела. А потом крутанул меня на месте и впечатал в стену уже грудью. Задрал короткую нательную сорочку.
О боги, только не это… Опять…
— Не хочу так! — выкрикнула надрывно и попыталась вывернуться.
Внутри бурлило несогласие, жгучий протест, заставлявший неистово бороться уж если не за собственную честь, от которой уже давно ничего не осталось, то хотя бы за право смотреть в лицо тому, кто плевать хотел на все мои чувства. Мне просто надо было видеть его. Смотреть ему в глаза и знать, с каким выражением лица он будет вновь причинять мне боль. Чтобы не было больше надежд, не было сомнений, иллюзий. И лишь прибавилось сил для сопротивления.
Изо всех сил оттолкнулась от стены, и немыслимым образом мне удалось развернуться. То ли Лаар и вправду был слаб, то ли во мне неожиданно открылось второе дыхание, но я опять стояла к нему лицом. Муж коротко рыкнул и вновь попытался повернуть меня спиной. И вновь я не позволила, вывернувшись из его захвата. И так продолжалось раз за разом, пока Лаару наконец не надоело и он не плюнул на это гиблое дело.
— Ладно! — коротко рыкнул муж и неожиданно подхватил меня под бедра, отрывая от земли.
Я интуитивно вцепилась руками в его плечи, обвила ногами мужскую талию, пытаясь удержаться на весу.
— Так тебе больше нравится? — со злым весельем поинтересовался муж, я же, осознав, в какой позе нахожусь, чуть не завыла с досады.
И вновь от смущения вспыхнули щеки. Лаар был слишком близко, слишком тесно прижимался ко мне. А его приспущенные штаны, кажется, уже давно успели сползти.
Нетрудно было догадаться, что ждет меня дальше, но Лаар отчего-то не спешил приступать к «делу». Смотрел на меня зло и выжидающе.
— Так что, нравится? — повторил свой вопрос.
О боги, и что ему на это ответить? Да и на кой ему мой ответ, если я и так вся дрожу от страха. Не может же он этого не ощущать?
Но Лаар ждал. И я вдруг поняла, что если скажу «нет», то он тотчас спустит меня и вновь повернет спиной. Возьмет так, как привык, как делал это всегда. А такого я точно не желала.
— Да, — ответила на свой страх и риск и тяжело сглотнула, не зная, чего ждать от мужа дальше.
И, пожалуй, я ждала чего угодно, но не того, что Лаар ор Гронта растеряется…
