остановил.
Отойдя немного, свернул с дороги. По ней шли грузовики, мотоциклы, поднимали пыль, аж чихать хотелось. А в роще воздух чистый, птички поют. Выбрал место укромное, в ложбинке, прилег. Со стороны не видно, что в роще кто-то есть. Так и пролежал до сумерек. Как стемнело, направился к полю. Теперь остается только ждать.
Время тянулось медленно. Из-за туч вышла луна, подул ветерок. Как бы дождя не было.
Самолет вынырнул из темноты неожиданно, почти беззвучно, мотор на холостых оборотах постукивал. Пролетев немного, остановился. Далековато получилось, метров триста. Кричать бесполезно, да и летчик за рокотом мотора не услышит. Игорь помчался бегом. Самолет могли приметить немцы, летчица долго ждать не будет. Поле длинное, но за всю войну его никто не пахал, не сеял. Земля бурьяном поросла, бежать несподручно. Но домчался, по крылу ладонью шлепнул, к кабине подбежал:
– Голодная?
Женский голос в ответ:
– Я-то сытая. Быстрее садись!
Игорь забрался в кабину, сел на сиденье, начал нащупывать привязные ремни. Кабина открытая, Игорь побаивался, что на крутом вираже без привязных ремней вывалится из кабины. А самолетик уже на взлет пошел. Ох и рисковая летчица, не видно ничего впереди. И фару посадочную включить нельзя. Самолет уже в воздухе разворот делать начал. Игорь замок на ремнях застегнуть успел, руками за борта кабины схватился. Самолет высоту набрал. Стало сильно болтать. То вниз, как на американских горках, то вверх, то с крыла на крыло. Игорь на часы посмотрел.
Сюда, к Лоеву, около часа летели, сейчас ветер встречный, путь больше времени займет. Но уже чувство опасности, напряжения отпустило. Еще немного, и он на своей земле. За борт поглядывал, только не видно ничего, темно. Даже Сож не отблескивает, луна за тучами скрылась.
Самолет ниже опустился, сверху дождевые облака нависают. Летчица в переговорную трубу что-то крикнула, Игорь не расслышал.
И вдруг мимо самолета, но в опасной близости пронеслась очередь трассирующих снарядов, а потом еще и еще. Летчица стала самолет змейкой вести. Недалеко, прямо по курсу, разорвался зенитный снаряд. Запахло взрывчаткой. Мотор чихнул и стих.
У Игоря в душе паника. Если в разведке у него опыт был, то сейчас спасение его в умелых действиях летчицы. Сможет ли она найти и посадить в темноте самолет с неработающим мотором? Неизвестно, что под самолетом – поле, лес, овраг?
Свистел ветер в расчалках, неподвижно впереди, за капотом, торчал воздушный винт. Парашюта у него нет, шансов на спасение немного. Неприятно, когда твоя жизнь целиком в руках другого человека, да еще женщины. Поговорка про женщин на корабле стала сбываться трагическим образом. Уже начал подумывать – не вскрыть ли пакет? Если самолет разобьется, он не должен попасть в руки врага, иначе немцы по снимкам поймут, откуда утечка информации, вычислят агента. О себе даже мыслей не было, все разведчики в какой-то мере фаталисты. Когда ежедневно сталкиваешься с опасностью, к риску, возможности погибнуть привыкаешь.
Сколько осталось до земли? Чья внизу территория? Внизу, в опасной близости, стали мелькать тени, потом сильный удар колесами о землю. Самолетик подпрыгнул, снова коснулся шасси поверхности, пробежал несколько метров. Капот ушел вниз, хвост задрался. Треск дерева, раздираемой полотняной обшивки, звук льющейся жидкости. Остро запахло бензином. Игорь понял – надо срочно покидать самолет. Если вспыхнет, сгоришь живьем. С трудом отстегнул привязные ремни, на которых повис. Ударился грудью и лицом о приборную доску. Удар немного смягчил ранец, который был спереди. Игорь освободился от лямок, выбросил ранец за борт. Панель приборов внизу, под ногами.
Встал на нее, услышав хруст стекла, выбрался из кабины, повис на руках. Ногами нащупал крыло, оперся о него левой ногой. То, что жив остался, – уже везение. Что с летчицей?
Игорь опустился ниже, к кабине пилота, что сделать было непросто. Самолет скапотировал колесами в воронку, стоял почти вертикально, задрав хвост. Игорь потряс за руку летчицу. Никакой реакции. Жива ли? Дыхания не слышно. Надо вытащить ее, может, жива, потеряла сознание. Попробовал нащупать замок привязных ремней. Обнаружил, а открыть не может. Вытащил из кармана перочинный нож, лезвием перерезал ремни. Маловат клинок, финка была бы сподручнее. Но на немецкой форме она смотрелась бы нелепо.
Летчица, освобожденная от ремней, безвольно упала на приборную панель. Быстрей действовать надо, быстрей! Правой рукой держался за борт, левой ухватился за руку летчицы. Вытянул до половины тело из кабины. Потом соскользнул по крылу на землю, стащил летчицу. Легкая, полсотни кило, не больше. Был бы здоровенный мужик в центнер весом, пришлось бы помучиться. Не мешкая, подхватил тело, отнес подальше. Из бензобака или поврежденного трубопровода вытекал бензин. Запах сильный и под
