не сможет.
Нужно было что-то экстренно решать, и право это всецело принадлежало не Игорю. Если оставить труп здесь, утром немцы его обязательно обнаружат, перенесут в траншею. Что за неизвестный в немецком обмундировании? Привлекут ГФП, а то и поисковых собак с егерями. И беда приключилась, когда немецкие траншеи рядом, меньше броска гранаты. Разведчики должны были перейти траншею, а Игорь вернуться назад, в свой взвод. Теперь все летело кувырком.
Старший прошептал Игорю в ухо:
– Возвращаемся, тащим убитого.
Это оказалось не так просто. Игорь надел на себя ранец, разведчики легли рядом с убитым. Надо было ползти самим, опираясь на одну руку, другой тянуть тело. В разведке железный закон – своих убитых и раненых не бросать. И если убитых в случае критической ситуации приходилось вынужденно оставлять, присыпать землей в укромных местах, то раненых, как бы тяжко ни приходилось, тянули с собой. Немецкие разведгруппы действовали жестче, беспощаднее. Легкораненые уходили с группой, а тяжелораненых зачастую добивали свои же. Наши разведчики об этом знали и коллег с противной стороны презирали.
До середины нейтралки, куда свет ракет почти не достигал, доползли через час. Выдохлись, передохнули маленько. Старший явно раздумывал, и Игорь его прекрасно понимал. Нелепая трагическая случайность перечеркивала все планы.
У старшего, по мнению Игоря, было два варианта. Первый – дотянуть тело убитого до наших траншей, сообщить о произошедшем начальству. Там подберут замену и повторят попытку. И второй – старший может попробовать уйти один.
Но разведчик принял третий вариант. Когда после небольшого отдыха поползли в нашу сторону, наткнулись на большую воронку от крупнокалиберного снаряда. Игорь хотел взять в сторону, а разведчик приказал:
– Спускаемся.
Игорь возразить хотел. Спуститься легко, а как тело вверх тащить? Земля рыхлая, осыпается. Но не возражал. Кто он такой? По званию рядовой, а сейчас проводник. Его дело – толково провести разведчика через немецкую передовую. Но старший явно имел другой план.
– Снимай с убитого одежду, переодевайся.
Игорь рот открыл возразить, но старший добавил:
– Это приказ, не обсуждается.
Игорь снял с себя одежду, с помощью старшего разул и раздел убитого. Руки и ноги уже коченеть начали. Надевать обмундирование с трупа было неприятно. Но шинель, галифе и сапоги подошли.
– А теперь одеваем убитого в твое.
Пришлось помучиться. В голове у Игоря вертелись вопросы, главное – зачем? Чтобы убитого за Игоря приняли? Не посчитали дезертиром?
До наших всего метров сто пятьдесят – двести.
Если старший тащить не хочет, Игорь может сползать за помощью сам. Но старший огорошил:
– Знаю, о чем думаешь. Для чего маскарад и переодевание? Времени у меня нет. Операция отработана, через двое суток…
Старший посмотрел на фосфоресцирующий циферблат часов:
– Нет, уже через сорок часов мы должны быть в Минске. И ты пойдешь со мной. Документы в нагрудном кармане. Единственное – рот не открывай, отвечать буду я.
– Немецким владею свободно, – вставил Игорь.
– Ужели? – удивился старший. – Тогда называй меня герр майор Генрих Баумгартнер.
– Яволь! Слушаюсь, герр майор.
– У тебя хороший немецкий, берлинский акцент. Разговоры разводить некогда. Нам еще передовую перейти надо. До утра два часа, а мы на нейтралке.
– А…
Игорь кивнул в сторону убитого.
– Не по-людски, конечно. Но если я вовремя не появлюсь на встрече, убитых будет значительно больше. По документам ты Фридрих Лемке, фельдфебель. Место службы – отдельная саперная рота, на самом деле абвергруппа 107, дислоцируется в Борисове, подчинена абверкоманде 103, абвернебенштелле «Минск». Запомнил?
– Так точно! – И Игорь повторил все в точности. А сам ошалел. Ну и размах у армейской разведки! И усомнился. Старший не называл настоящего имени и места службы. Тогда с чего Игорь решил, что это армейская разведка? С равным успехом это может
