– Почему не сейчас?
– Немцы днем увидят – свой едет. Пока разберутся, стрелять не будут. Можно смотровой люк закрыть, но в щель не видно толком. А кроме того, мне поезд видеть надо, чтобы точно на мосту его встретить. Давай лучше поедим.
Командир вытащил из сидора все съестное. Закрома оказались скромными. Несколько сухарей ржаных, которыми гвозди забивать можно, и банка килек в томатном соусе. Для двоих мужиков – на один зубок.
– А ты машину осмотри, – посоветовал Манков. – У немцев всегда есть чем поживиться.
Игорь фонарь зажег. О! Не только консервы нашел и галеты, так еще две бутылки выпивки, правда – шнапс. Пойло значительно хуже водки. Поели консервов с галетами.
– Командир, как насчет фронтовых двухсот грамм?
– Сто!
– Вчера наркомовские не давали!
– Ладно, не пропадать же добру.
Выпили. Манков неожиданно засмеялся.
– Не так страшен танк, как его пьяный экипаж.
– Командир, да ты философ!
– Афоризм такой.
После еды сонливость навалилась. Все же ночь на исходе, беспокойная выдалась. Вздремнул вечером немного, так уже третью ночь выспаться не удается. Видимо, и командира сон сморил. Разбудил Игоря гудок паровоза, совсем недалеко. Одновременно поднял голову Манков, руками лицо потер, сгоняя остатки сна.
– Какой у нас план?
– Действовать буду я, командир. Сейчас выеду к железной дороге, по ней на мост. Раздавлю пулеметчиков, заеду на мост.
– Нельзя на мост. Машинист издалека тебя увидит, затормозить успеет.
Игорь подумал минутку.
– Тогда перееду на другую сторону, там караульная будка, спрячу броневик за ней. А когда поезд близко будет, чтобы наверняка его остановить, выеду на мост.
– Машина гусеничная, сама ехать будет. Как только на мост выведешь, сразу выпрыгивай и в реку ныряй. А сейчас снимай пулемет. Я его с собой возьму, вместе с лентами. Если что – поддержу огнем. Встретимся на прежней лежке.
– Понял.
Рассвело уже. Игорь пулемет с вертлюга снял. К нему в транспортере восемь коробок со снаряженными лентами.
– Заводи! Вперед!
Когда решение принято, надо исполнять.
Игорь ехал, лавируя между крупными деревьями, маленькие ломал. Не добравшись до опушки нескольких метров, остановился. Манков выбрался из бронемашины, Игорь подал пулемет, две коробки с лентами. Автомат, что оставлял Манкову, оставил себе, не забыв запасной магазин. Закрыл изнутри все четыре двери – две боковые и две кормовые.
Единственная возможность убить его – кинуть сверху гранату: у транспортера нет крыши.
Включил передачу, выехал к насыпи, повернулся на девяносто градусов. Вдоль железной дороги вела узкая грунтовка. Видимо, по ней к месту ремонта путевого хозяйства ездили бригады путейцев. Бронелюк перед водителем поднят, видимость хорошая. Но в случае обстрела лучше его прикрыть. Бронестекло несколько попаданий из винтовки или пулемета выдержит, а потом развалится. Уже четко виден мост, перед ним часовой расхаживает. Справа от моста пулеметное гнездо, видна амбразура. Игорь встал в полный рост, обернулся. Ни впереди, ни сзади поездов не видно.
Пора! Немцы вели себя спокойно, принимая его за своего. Игорь выкрутил руль.
Бронемашина немного «плужила». Колеса уже повернуты, но транспортер идет прямо.
Только спустя две-три секунды нехотя начинает поворот. Подъем на насыпь крутой, но короткий. Игорь газу поддал, вдавив педаль до упора. Колесная машина точно бы не взобралась. А гусеницы мощно толкали тяжелую машину.
Передние колеса повисли в воздухе на переломе профиля, потом транспортер тяжело перевалился на рельсы. Игорь повернул влево. Он уже на путях. Видно было, как обеспокоился часовой. Наверное, подумал – пьян водитель, не понимает, куда едет. Побежал навстречу, размахивая руками. Думал – остановится транспортер. Как же! В последнюю секунду, когда броневик был готов подмять его под себя, отпрыгнул в сторону. Пулеметчики стояли рядом с дотом, глядя на разворачивающееся необычное действо. Потом сообразили, скрылись в траншее. Через пару секунд засверкали вспышки выстрелов. На темном фоне амбразуры видны были
