– Мы должны быть там через… – Снайпер посмотрел на часы. – Через пятьдесят два часа. И не просто быть, а занять удобную позицию для стрельбы. Ты вторым номером – прикрываешь мой тыл. Если все сложится, я выполняю два выстрела, и уносим ноги.
– Ну да, если немцы дадут.
– Тут уже тебе карты в руки. В разведуправлении сказали, что ты опытен, а главное – удачлив.
– Перегнули. Ладно, я спать.
Игорь лег, а сон не идет. Прикинул расстояние: верных полсотни километров, а еще позицию для снайпера подобрать надо. Но это его дело, Игорь в этом не дока. Он даже не знает пока, где, кого снайпер должен убрать. На плечи Игоря ложится отход.
Стало быть, когда снайпер уже на позиции будет, Игорю надо по окрестностям поколесить. Сложно, поскольку снайпер стрелять днем будет, ночных прицелов еще не изобрели. Наверняка немцы предварительно все места вокруг обшарят, выставят усиленные патрули. Но что толку думать о том, чего не видел?
О Толочине слышал раз в сводках Совинформбюро, да на карте мельком видел. Вот и все познания. Но у каждого местечка свои особенности – рельеф, естественные преграды – реки, овраги. Похоже – следующая ночь тоже веселенькая будет. Игорь заставил себя спать и уснул.
Проснулся, как и снайпер, в положенное время – двадцать один час. Через полчаса темнеть будет. Самое время перекусить и в путь. Поели, балуя себя мыслью, что сидоры полегче станут.
После ужина шли размеренным шагом. Впереди Игорь, метрах в семи-десяти сзади снайпер. Грамотно держался, хотя Игорь не говорил старшине о дистанции. Разошлись, разогрелись, шаг ускорили. Часа через два короткий привал. Игорь под дерево забрался, фонарик рукой прикрыл, карту бегло осмотрел. Правильно идут.
Старшина голос подал:
– В молодости бывал я в этих местах. Скоро торфяники пойдут, до войны торфоразработки были. Там узкоколейка быть должна. По ней идти проще и с направления не собьешься.
– Хм. А чего раньше молчал? На карте узкоколейки нет.
Километра через три вышли к узкоколейке. Немцев ни торф, ни узкая колея не интересовали. Предприятия работу прекратили, население брикеты торфа понемногу растащило печи топить. А только дрова больше тепла дают. Лес под боком, но немцы под страхом расстрела запрещали туда жителям ходить. Еще пару километров шли по шпалам, все лучше, чем по лесу, рискуя угодить веткой в глаз или свалиться в болотину. Вышли к разъезду. Вагонетки стояли, заржавели все. Снайпер сказал:
– Подожди маленько. На таких разъездах ручные дрезины должны быть, сам видел.
Дрезина нашлась, валялась перевернутая. Перевернули, на рельсы поставили. Примитивное средство передвижения. Две оси, между ними дощатая платформа и рычаг двуплечий посередине. Качаешь его и едешь. Встали оба, лицом друг к другу.
– Ну, взялись!
Заржавевший механизм начал работу со скрипом, тяжело. Но поехали, потом механизм разработался, полегче стало. Колеса на стыках перестукивали, кидало в стороны. Игорь об одном думал – лишь бы никто рельсы не разобрал. Те же жители для хозяйственных нужд. Усилий оба прилагали много, жарко стало, но ехали ходко, километров двадцать – двадцать пять давали. Плохо, что вся нагрузка на руки, ноги-то значительно сильнее.
Ветерок в лицо бил. Оба, хоть вспотели изрядно, довольны были, по времени выгадывали. Через час счастье закончилось. Дрезина на стрелке на боковой путь свернула. Снайпер, стоявший лицом по ходу движения, крикнул:
– Прыгай!
Игорь в сторону сиганул, покатился по земле. Следом старшина. Дрезина с размаху ударилась в стоявшие вагонетки. Бам!
Как колокольный звон от соударившегося железа.
– Твою мать! Ты цел? – спросил старшина.
– Цел. Руки-ноги работают.
– Хорошо я оптику в сидор положил и в портянки замотал.
Впрочем, дальше ехать все равно было нельзя. И полсотни метров не прошагали, как рельсы кончились. Насыпь была и шпалы, а рельсы сняты. Видимо, в сорок первом году наши части использовали их для изготовления противотанковых ежей или для сооружения дотов. Но дрезина выручила, сэкономила силы и время. До утра уже по лесу шли. Утром на отдых легли.
Снайпер по своей карте показал точку, где находятся.
– Разъезд вот здесь был. А сейчас, предположительно, мы тут находимся.
– Неплохо.
