вырвала ему один глаз, оторвала палец и поволокла в лагерь… День за днем я слышал, как она издевается на Юрианом, медленно умерщвляя его. Он кричал не переставая. Амаранта так увлеклась истязаниями, что не заметила подхода легиона моего отца. Испугавшись, что отец освободит и Юриана, она убила свою жертву и бежала сама… Только мои мучения на этом не кончились. Отец заявил, что своим пленением я его опозорил, и в качестве наказания приказал Азриелю и другим своим воинам оставить у меня в крыльях рябиновые колья. Мои раны оказались серьезными. Лекари предупредили: если сунусь воевать, не залечив крылья, больше не смогу летать. Я был вынужден вернуться домой и лечиться. А тем временем Война близилась к завершению.
– И что было потом? – спросила я.
– Война окончилась. Стороны подписали мирный договор. Затем появилась стена, разграничивающая миры. Двор ночи еще раньше освободил всех человеческих рабов. Мы не доверяли людям свои тайны. Люди размножались так быстро и часто, что моим предшественникам не удавалось управлять их разумом… Мир после Войны изменился. И мы изменились. Кассиан, Азриель, я. Мы отправились в эту хижину. Я был еще настолько слаб, что им пришлось меня нести. Здесь мы узнали об окончательных условиях мирного договора.
Я был взбешен. Я взывал к звездам, рассказывая им о чудовищной несправедливости. Амаранта, совершив столько злодеяний, не понесла никакого наказания. И правитель Сонного королевства тоже вышел сухим из воды. Мне объяснили, что злодеяния чинились с обеих сторон и потому справедливее не проливать новую кровь. Даже отец приказал мне забыть о прошлом и приспосабливаться к жизни в изменившихся условиях. Но я не простил Амаранте издевательств над моими воинами. Я ничего не забыл. Отец Тамлина был ее другом. Когда мой отец его убил, я подумал: может, теперь она поймет, что чувствовал я, глядя, как убивают моих солдат.
У меня тряслись руки. Ложка громко ударялась о стенки кастрюли. Я не знала, и подумать не могла… Казалось, все случилось совсем недавно.
– Спустя несколько веков Амаранта снова появилась в Притиании. Я не оставил мыслей расправиться с нею. Самое скверное, она даже не знала, кто я такой. Она совсем не помнила сына какого-то верховного правителя, попавшего к ней в плен. Я для нее был сыном фэйца, убившего ее друга; правитель Двора ночи, и не более того. Остальные верховные правители поверили ее россказням, будто она хочет мира и взаимовыгодной торговли. Один лишь Тамлин ей не поверил. Я ненавидел его, но он был лично знаком с Амарантой. И уж если Тамлин ей не верил… Я знал, что она ничуть не изменилась.
Я собрался ее убить. Об этом я не сказал никому. Даже Амрена не знала. Я всячески показывал Амаранте, что заинтересован в торговле и дружественном союзе. Обосновавшись в Подгорье, она устроила празднество в честь торгового соглашения между Притианией и Сонным королевством. Туда были приглашены все дворы. Я тоже отправился… Мне удалось сильно ее напоить. Потом я проник в ее разум и заставил ее признаться во всех преступлениях и лживых замыслах. Узнав то, что мне нужно, я превратил ее мозги в жидкость. Никто не успел и глазом моргнуть. Моя война с Амарантой близилась к концу. Так мне казалось.
Я посмотрела на Риза. Он сидел, уперев взгляд в ладони, словно бы держал в них книгу и не рассказывал, а читал мне эту историю.
– Но Амаранта умела быстро соображать и быстро действовать. Ее обучали противостоять таким навыкам, как у меня. В ее мозгу стояло множество заслонов. Я оказался в настоящем лабиринте, и пока пробивался сквозь него, совершенно забыл о бокале вина в руке. Мне не хотелось, чтобы Кассиан, Азриель или кто-то еще становились свидетелями задуманной мною расправы над Амарантой, и потому некому было приглядеться и принюхаться к содержимому бокала.
Амаранта тогда переиграла всех, в том числе и меня. Вино, которое мы выпили, содержало сильнейшее магическое заклятие, лишавшее нас магической силы. Сила уходила из меня, как вода из прорванного бурдюка. Я должен был действовать быстро. Прежде всего я стер из сознания всех подданных, кто пришел со мной, память о Веларисе. А на это пиршество я взял лишь верхушку Двора кошмаров. Затем я окружил Веларис заслоном, успев сообщить друзьям, что моя затея провалилась и что нам необходимо расстаться на неопределенное время. Любые их попытки вызволить меня могли навлечь неисчислимые беды на жителей Велариса и стоить свободы им самим. Отныне моя сила целиком принадлежала Амаранте.
Риз посмотрел на меня глазами загнанного зверя.
– В ту же ночь она уничтожила половину Двора кошмаров. Без всякой надобности, просто чтобы предъявить свою власть. И – в качестве запоздалой мести за отца Тамлина. И я понял… понял, что я и мой двор оказались под пристальным ее вниманием. Это было опасно, очень опасно. В ту ночь, когда Амаранта заинтересовалась мною, я сказал себе, что начинаю новую войну. Это будет совсем иная война, намного отвратительнее открытых сражений. Амаранта не скрывала своих поползновений ко мне. Ее занимали не столько телесные утехи, сколько месть призраку моего отца. Я решил: что ж, она получит желаемое. В ту же ночь я довел ее до неистовства, до исступления. Она стонала и кричала, корчась в судорогах страсти и требуя еще, еще. Она была ненасытна.
