Живой глаз Ласэна округлился. Он шагнул к Элайне, загораживая ее собой. Я повернулась к правителю Сонного королевства.
– Что… – произнесла я, снова поворачиваясь к Ризанду. – Что ты со мной сделал? – тихо и сердито спросила я, снова отшагивая к Тамлину. – Что ты сделал? – спросила я, передав по связующей нити совсем другое:
«Выведи их отсюда. Выведи моих сестер».
«Прошу тебя, подыгрывай мне. Пожалуйста».
Наша нить молчала. Я не чувствовала ни заслонов, ни вспышек чувств. Магия короля поставила свой заслон, через который мне было не пробиться. Рано я назвала себя Разрушительницей заклинаний.
Риз засунул руки в карманы и знакомым мурлыкающим тоном спросил:
– Как же тебе удалось высвободиться?
– Что? – встрепенулся Юриан и стремительно двинулся к нам.
Я повернулась к Тамлину. Разумеется, я не воспылала к нему никакими чувствами. И его одежда, и его запах оставались для меня чужими. Тамлин недоверчиво и настороженно следил за мной.
– Не позволяй ему снова забрать меня. Слышишь? Не позволяй, не…
Я опять затряслась в рыданиях. Фальшивых, хотя от того, что я делала, мне хотелось реветь по-настоящему.
– Фейра, – с нежностью, когда-то поразившей меня, произнес Тамлин.
Я поняла, что эту часть сражения выиграла. Рыдания усилились.
«Выведи моих сестер отсюда, – взывала я к Ризу, не зная, слышит ли он меня. – Я проделала дыру в слоях заклинаний. Для тебя. Для всех вас. Вытащи их отсюда».
– Не позволяй ему забрать меня, – всхлипывала я, размазывая слезы. – Я не хочу туда возвращаться.
Лицо Мор тоже намокло от слез. Она помогала Кассиану встать. Я знала: Мор поняла мой замысел. Слезы исчезли. Теперь ее волновал лишь Кассиан. Мор с ужасом посмотрела на изуродованные крылья Кассиана, затем повернулась к Ризанду и голосом, полным ненависти, спросила:
– Что ты сотворил с этой девчонкой?
Он посмотрел на меня, разыгрывая невозмутимость:
– Фейра, как тебе удалось это сделать?
Он был густо перепачкан кровью Кассиана и Азриеля. Последняя игра. Последняя из тех, что мы играли вместе.
Я покачала головой. Королевы попятились, скрывшись за стеной своих караульных.
Тамлин и Ласэн внимательно следили за мной.
Я повернулась к королю. Он улыбался, как будто все знал. Но я сказала ему:
– Разрушь узы.
Ризанд замер.
Я бросилась к трону, бухнувшись на колени.
– Разрушь узы. Наш уговор – это и есть парные узы. Он… он заставил меня это сделать. Заставил поклясться.
– Нет, – возразил Ризанд.
У меня разрывалось сердце. Я знала: ничего подобного не было, но продолжала играть.
– Сделай то, о чем я прошу, – вслух просила я короля, моля забытых богов, чтобы он не заметил порушенных заклинаний, в которых я проделала дверь. – Я же знаю, ты это можешь. Освободи меня. Сними узы.
– Нет, – повторил Ризанд.
Тамлин поочередно смотрел на нас. Глядя на него – верховного правителя, которого когда-то любила, – я прошептала:
– Довольно страданий. Хватит смертей. Хватит убийств.
Я рыдала, стиснув зубы. Я заставила себя взглянуть на сестер.
– Довольно страданий. Перенеси меня домой и отпусти их. Скажи ему, что это – часть соглашения, и пусть позволит им уйти. Хватит с нас страданий. Я прошу тебя.
Кассиан медленно – каждое движение вызывало у него боль – подвинулся и, наклонив раненое крыло, посмотрел на меня. В его мутных, остекленевших от боли глазах я прочла понимание.
Двор мечтаний. Я была частью этого двора. Мечтательницей.
И ради их мечтаний – во имя всего, ради чего они трудились и приносили жертвы, – я доиграю спектакль до конца.
«Выведи моих сестер отсюда», – в последний раз сказала я Ризу, не зная, пропустила ли каменная стена это послание.
