– И за кем же ты пришла? – спросила Амаранта, подавшись вперед.
– За Тамлином, верховным правителем Двора весны.
Собравшиеся зашептались, послышались возгласы удивления. Амаранта запрокинула голову и рассмеялась каркающим смехом.
Потом самозваная королева Притиании повернулась к Тамлину. Ее губы сложились в язвительную улыбку.
– Смотрю, ты все эти годы даром времени не терял. Никак у тебя появился вкус к человеческим зверюшкам?
Тамлин молчал. Его лицо оставалось таким же безучастным. Что Амаранта сделала с ним? Неужели я опоздала и он теперь целиком под властью ее проклятия? Под ее властью. Я подвела своего любимого.
– Однако, – медленно произнесла Амаранта.
Аттор и все прочие замерли. Они представлялись мне стеной, готовой в любое мгновение подмять меня.
– Однако я удивлена. Я думала, твоего дозорного убила другая человеческая девчонка. Та, с которой я позабавилась… – Глаза Амаранты сверкнули. – А ты, оказывается, шутник. Отдал мне на растерзание неповинную девчонку, чтобы уберечь эту? Ах, какая забота! Ты и впрямь заставил эту человеческую гусеницу тебя полюбить? Удивительно.
Амаранта хлопнула в ладоши. Тамлин отвернулся. Это было первым его движением, которое я увидела.
«Отдал на растерзание». Значит, она…
– Отпусти его, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос не срывался.
Амаранта снова засмеялась:
– Назови мне хотя бы одну причину, чтобы я не убила тебя на месте… человеческое недоразумение.
У нее были удивительно ровные белые зубы. Они даже светились, или мне показалось?
Кровь стучала у меня в висках, но я не опускала головы, смотрела Амаранте в глаза.
– Ты обманом завлекла его к себе и сейчас удерживаешь насильно.
Тамлин опять застыл. Амаранта щелкнула языком и взглянула на свою правую руку. Точнее – на перстень, украшавший ее указательный палец. Внутри прозрачного кристалла заключался… человеческий глаз. Я была готова поклясться, что глаз этот поворачивался, как у живого человека.
– До чего же вы, человеческие зверюшки, тупые и необразованные. Мы годами пытались научить вас слагать стихи и говорить красивым, звучным языком. А что я слышу от тебя? Мне бы стоило вырвать тебе язык. Все равно болтается без дела.
Я стиснула зубы.
– Но меня снедает любопытство, – продолжила Амаранта. – Может, ты обретешь дар красноречия, когда увидишь, какая участь тебя ждала?
Амаранта махнула рукой, указывая мне за спину. Жуткий глаз внутри перстня повернулся туда же.
На ближайшей ко мне стене висел обезображенный труп молодой женщины. Ее кожа в некоторых местах была сожжена, пальцы – неестественно согнуты, нагое тело густо покрывали жуткие красные полосы. У меня в ушах зашумело. Я едва слышала слова Амаранты.
– Наверное, зря я не прислушалась, когда она клялась, что видит Тамлина впервые, – говорила Амаранта, словно рассуждая вслух. – Эта девчонка утверждала, что вообще никогда не охотилась. Она в своей жизни даже курицы не убила, не говоря уже про фэйри. Но ты бы слышала, как она замечательно вопила. Я наслаждалась. Такой чудесной музыки я не слышала сотни лет… Пожалуй, я даже могу тебя поблагодарить за то, что назвала Ризанду ее имя вместо своего.
Клера Бадор.
Вот, значит, куда она попала в ту ночь, когда подручные Амаранты заживо сожгли ее родных и слуг. Вот куда я отправила ее, назвав Ризанду имя. Я тогда думала только о спасении отца и сестер.
Кишки у меня в животе грозили завязаться узлом. Я с трудом удерживала подступающую рвоту.
Когти Аттора снова впились мне в плечо и развернули лицом к Амаранте. На ее лице играла все та же змеиная улыбка. Я оказалась соучастницей убийства Клеры. Спасая своих, я погубила ее семью. Это мой обезображенный труп должен был висеть на стене. Мой… Мой.
– Что же ты молчишь, маленькая ловкачка? – усмехнулась Амаранта. – Может, это милое зрелище откроет фонтан твоего красноречия?
Я хотела плюнуть ей в лицо. Крикнуть, что ей навеки гореть в аду, поскольку иного она не заслуживает. Но я лишь стояла и смотрела на Тамлина, хотя видела только труп Клеры. Тамлин позволил им убить невиновную, чтобы отвести смерть от меня. В моих глазах стояли слезы, во рту стало горько от желчи.
