волосы и шею, благо к зловонию успела привыкнуть. Чуть слезились глаза, но позывов на рвоту уже не было. Потом я извалялась в глине, покрыв себя с головы до ног.
Если червь был слеп и глух, он полагался только на свое обоняние. А вплоть до этого момента он чуял мой запах.
Я измазывала себя глиной, пока свободными от нее не остались только мои серо-голубые глаза. Ладони сделались настолько скользкими, что я едва удерживала острый обломок кости. Свое оружие.
– Что еще она придумывает? – тоскливым голосом спросил все тот же зеленокожий фэйри.
«А ты спускайся сюда, расскажу», – хотела крикнуть я, но меня опередил низкий, мелодичный голос:
– Она делает ловушку.
Ризанд.
– Но мидденгардский червяк…
– …может распознавать добычу только по запаху, – ответил Ризанд.
Я сердито посмотрела на него. В ответ он улыбнулся:
– Теперь Фейра стала невидимой.
Фиолетовые глаза Ризанда озорно блеснули. Я показала ему неприличный жест и бросилась бежать. На этот раз – навстречу червю.
Из трех костей я сделала шесть обломков и расставила на самых крутых поворотах канав. Когда побегу назад, схвачусь за них, как за рукоятки, и не потеряю скорости. Червя я отыскала быстро. Он ползал там, где галдели скопившиеся фэйри. Никак они подзадоривали червя, не имевшего ушей? Мне нужно было не только добраться к нему, но и выбрать для себя место сражения.
Я кралась вдоль стены, прижимаясь к ней спиной. Наконец я услышала сопение червя и странное похрустывание. Сверху за червем наблюдало с десяток фэйри. У них была синеватая, словно припорошенная инеем, кожа и черные миндалевидные глаза. Фэйри хихикали. Хотелось думать, что им надоело ждать, когда погибну я, и они переключились на гибель червя.
Но вскоре я догадалась: они… подкармливали червя! Сытый зверь охотиться не будет. Похоже, мне мстили за несостоявшееся кровавое зрелище.
Я завернула за угол и вытянула шею. Червяк меня не заметил. Он продолжал пировать. У меня на глазах синекожий фэйри помахал в воздухе… отрубленной волосатой рукой. Червь сразу учуял добычу и разинул пасть. Под хохот соплеменников державший руку бросил ее в раскрытую пасть червя.
Я замерла и выхватила из-за пояса последний костяной обломок, служивший мне мечом. Потом еще раз мысленно прошлась по всему пути, сосчитав повороты. Оставалось приманить червя, снова сделавшись обоняемой.
С замиранием сердца я полоснула костяным обломком себе по ладони. Хлынула ярко-красная кровь. Я дала ей пролиться на пол и сжала пальцы в кулак. Скоро червь меня учует.
Только сейчас я обратила внимание на притихшую толпу.
Я снова выглянула из-за поворота, надеясь увидеть червя совсем рядом.
Червь исчез.
Синекожие фэйри ехидно скалились на меня.
И вдруг тишину прорезал громкий голос. Голос Ласэна:
– Налево!
Я рванулась, успев пробежать лишь несколько шагов, прежде чем стена позади взорвалась. Комья глины полетели во все стороны. В проломе появилась разинутая пасть червя. Его зубы угрожающе блестели совсем рядом.
Но я уже неслась вперед. Страх сделал мои ноги необычайно быстрыми. Красновато-коричневые стены канав подернулись дымкой. Главное – снова немного оторваться от врага, иначе червяк меня подомнет. Но и слишком удаляться от него нельзя. До самой ямы я должна оставаться его дразнящей приманкой.
Первый крутой поворот. Костяная рукоятка выручила меня. Схватившись за нее, я не потеряла скорости и сберегла время – сейчас дорога каждая секунда.
Еще поворот. У меня горели легкие. Схватившись за вторую рукоятку, я проделала тот же маневр.
Уставшие ноги подгибались, вот-вот – и я упаду. Только не сейчас. Остался всего один поворот, а дальше – прямой отрезок до ямы…
Я одолела последний поворот. Гул толпы как-то изменился, и ясно почему. Они все-таки надеялись увидеть меня мертвой. Дыхание разъяренного червя обжигало мне спину, но я бежала не оборачиваясь.
