Глаза наполнились жгучими слезами. Потом не менее жгучая боль пронзила левую руку. Я вдруг почувствовала, что не справлюсь с третьим заданием и не сумею освободить Тамлина и его Двор. Боль охватила все мое тело, а потом… в голове зазвучали слова. Я обмерла.
«Не позволяй ей видеть, как ты плачешь».
«Опусти руки и встань во весь рост».
Я не могла встать, не могла шевельнуться. Слова зазвучали снова, уже громче и требовательнее:
«Встань. Она жаждет увидеть тебя сломленной. Не доставляй ей такого удовольствия».
Ноги и спина, подчиняясь не столько моей воле, сколько воле Ризанда, заставили меня подняться. В это время площадка, на которой я стояла, достигла уровня пола и остановилась. Я посмотрела на Амаранту. В моих глазах не было ни слезинки.
«Хорошо, – похвалил Ризанд. – Смерь ее взглядом. Никаких слез. Дождись, когда вернешься в камеру». Лицо Амаранты стало бледным и понурым. Черные глаза потеряли блеск. Вопреки ее расчетам, я справилась с заданием и осталась жива. Я не превратилась в кусок жареного мяса, и пол ямы не залился моей кровью.
«Сосчитай до десяти. На Тамлина не смотри. Только на нее».
Я подчинилась. Его приказы были единственной силой, не дававшей мне разреветься в голос. А слезы бурлили внутри и требовали выхода.
Я заставила себя выдержать взгляд Амаранты: холодный, пронизывающий и полный древней злобы. Я его выдержала. Я сосчитала до десяти.
«Умница. А теперь – уходи отсюда. Не спрашивай позволения. Повернись и уходи… Хорошо. Иди к двери. Головы не опускай. Пусть толпа расступится и даст тебе дорогу. Не торопись. Иди с достоинством. Шаг за шагом».
Я слушалась Ризанда. Его приказы держали мой разум в узде. Караульные повели меня в камеру. Они по-прежнему не прикасались ко мне, а шли на некотором расстоянии. Слова Ризанда звучали у меня в мозгу, не позволяя распасться на куски.
Его голос смолк, лишь когда за мной закрылась дверь камеры. Я рухнула на пол и дала волю слезам.
Я проплакала несколько часов кряду. Я оплакивала себя, Тамлина и даже свою несостоявшуюся смерть. Я плакала обо всем, что потеряла; обо всех больших и малых ранах – телесных и душевных. Часть меня, некогда полная света и красок, теперь была сумрачна и пуста. Я плакала и по ней.
Я не могла остановиться. Слезы не давали мне дышать. Меня добивало сознание собственного бессилия. Мне не победить Амаранту. Хотя сегодня я и осталась жива, она, сама того не зная, одержала победу.
Она победила. По сути, я ее обманула. Амаранта это поймет и возьмет свое. Тамлин никогда не освободится, а меня ждет самая ужасная смерть, какая только существует. Я – безграмотная человеческая дура. Мои недостатки все-таки догнали меня. Эти подземелья станут моей могилой. Я больше не напишу ни одной картины и никогда не увижу солнца.
Я чувствовала, как вокруг меня смыкаются стены и опускается потолок, и хотела, чтобы меня раздавило. Хотела оборвать свое никчемное существование, не дожидаясь третьего задания. Меня сжимало со всех сторон, воздух покидал легкие, я не могла удержаться внутри тела – стены выдавливали меня из него. Я цеплялась за тело, но всякая попытка его удержать вызывала сильную боль. Все, чего я хотела, все, чего осмеливалась хотеть, – это тихой, легкой жизни. Зачем мне что-то еще, а тем более что-то непонятное и пугающее? А теперь… теперь…
Тьма вверху подернулась рябью. Я не подняла головы и не вздрогнула, услышав мягкие шаги. Надеяться, что ко мне придет Тамлин… о таком я не позволяла себе даже мечтать.
– Все еще не наревелась?
Ризанд.
Я не отняла ладоней от лица. Дверь поднялась навстречу опускающемуся потолку. Скоро меня сплющит. Вокруг не осталось ни света, ни красок.
– Ты справилась со вторым заданием. Так что слезы ни к чему.
Я заревела еще отчаяннее, а Ризанд засмеялся. Я слышала, как он опустился на корточки. Я пыталась сопротивляться, но он все равно оторвал мои ладони от лица.
Стены перестали двигаться. Пространство было открытым, но темным, полным оттенков ночи. Единственный свет излучали фиолетовые глаза Ризанда. Он лениво улыбнулся, подавшись вперед.
Я отстранилась, но его руки держали, как в тисках, не давая шевельнуться. Его губы коснулись моей щеки и слизали слезинку. Его язык обжигал мне кожу. Это было настолько неожиданно, что я оторопела. Ризанд слизывал с меня всю соль, оставленную слезами. Я одновременно напряглась и обмякла. Я пылала и замерзала. И только когда его язык заплясал на мокрых кончиках моих
