фэйри.
Рабы. Значит, когда-то здесь жили рабы. Я не хотела об этом знать. Не искала их следов, хотя за пятьсот лет все следы давно исчезли. Но для большинства соплеменников Тамлина, для его мира я и сейчас оставалась говорящей вещью. Тамлин это знал. Как и суриель.
– Спасибо, – тихо сказала я.
Он пожал плечами, показывая, что один добрый поступок не снимал с него груза вины.
– А твоя мать? – спросила я.
Тамлин вздохнул:
– Моя мать крепко любила отца. Слишком крепко. Но недаром они были обретенной парой… Мать видела, в какого тирана он превращался, однако ни разу не сказала худого слова о нем. Я не мечтал унаследовать отцовский титул. Если бы у меня появилась хоть малейшая тяга к власти… думаю, братья оборвали бы мою жизнь еще в детстве. Когда возраст позволил, я вступил в отцовский пограничный отряд и стал учиться воинскому ремеслу, чтобы служить отцу или тому из братьев, кто унаследует титул правителя.
Он согнул пальцы, но опять не дал когтям вырваться наружу.
– С ранней юности я понял, что сражения и убийство – единственные занятия, которые у меня хорошо получались.
– Сомневаюсь, – возразила я.
Тамлин криво улыбнулся:
– Я прекрасно играю на скрипке, но сыновья верховного правителя не становятся бродячими музыкантами. И потому я учился сражаться, оттачивал свое искусство, а потом сражался против тех, на кого мне указывали. Я не вмешивался и не хотел вмешиваться в интриги братьев. Но мое могущество и влияние росло. Я уже не мог этого скрывать.
Он покачал головой.
– К счастью или к несчастью… родителей и братьев убил верховный правитель враждебного Двора. Почему я уцелел? Котел решил проявить ко мне милосердие. Я скорбел лишь по матери. Что касается остальных… – Тамлин пожал плечами. – Наши судьбы в чем-то похожи. Мои братья тоже не стали бы даже пытаться меня спасти, окажись я в твоем положении.
В каком ужасном, жестоком мире жили всемогущие фэйри. Семьи, идущие на что угодно ради власти. Убийства из мести, из взаимной ненависти. Неужели они помешались на власти? Быть может, доброта и щедрость Тамлина – его своеобразный протест? Увидев меня, он понял, что смотрится в зеркало.
– Я тоже скорблю, что жизнь твоей матери оборвалась вот так.
Что еще я могла ему сказать? Тамлин улыбнулся одними губами.
– И ты, сам того не желая, стал верховным правителем.
– Большинство верховных правителей с раннего детства обучаются искусству борьбы за власть и множеству придворных каверз. На меня этот титул просто свалился. Переход оказался слишком тяжелым и для меня, и для отцовских придворных. Многие переметнулись к врагам отца, только бы не служить воину-зверю и не слышать его рычания.
Однажды Неста назвала меня «полудиким зверем». Я едва удержалась, чтобы не стиснуть руку Тамлина и не сказать, как я его понимаю.
– Тогда эти придворные отъявленные глупцы, – бросила я. – Ты уберег эти земли от болезни. Многим ли правителям это удалось? Не жалей о них. Глупцы и есть глупцы.
Но Тамлина мои слова не успокоили. Его глаза подернулись тьмой, плечи ссутулились. К этому времени мы успели выйти из леса и обогнуть цепь крутых и пологих холмов. На многих вершинах я видела фэйри, их лица тоже скрывали маски. Фэйри занимались довольно странных делом: собирали дрова для больших костров.
– Чем они заняты? – спросила я и остановилась.
– Готовят костры к Каланмаю. Он через два дня.
– Что это за праздник?
– А разве у вас не отмечают Ночь огня? – удивился Тамлин.
Я покачала головой:
– После разграничения миров люди не празднуют ваших праздников. В некоторых местах они даже запрещены. Мы и имена ваших богов давно забыли. Чему посвящен праздник Ночи огня?
– Это всего лишь весенний ритуал. Мы зажигаем костры, и… магия ночи помогает нам возродить землю еще на год.
– А что за магия?
– Я же тебе сказал: это ритуал. Цепь последовательных действий. Но они… слишком наши. Лучше объяснить не умею.
