волны: появились они в гостинице в результате выстрелов, а сейчас попали в вязкую среду и постепенно затухали.
Какое-то время стражи порядка еще пытались продолжать преследование, но с каждой минутой энтузиазм блюстителей закона угасал. Мелькающие фуражки становились все дальше, зато все ближе – импровизированная трасса. Примечательно в ней было хотя бы то, что «болидами» выступали ослы. На бравых непарнокопытных гордо восседали ряженые: то ли шуты, то ли просто синьоры прошлых эпох, одетые слишком пестро и вычурно. Пред стартовой чертой некто, изображавший то ли капитана, то ли соломенного короля, в окружении нарядных дам и кавалеров гарцевал на особо низком и плешивом ишаке. Этот праздничный распорядитель поднял над головой жестяное ведро и резко бросил его на брусчатку.
Не успела я подивиться столь странной замене клетчатого флажка, как грянули трубы, и забег начался.
Проходил он не то чтобы быстро, но достаточно зрелищно: ослы, подтверждая свою суть, не спешили ринуться вперед подобно резвым арабским скакунам. Один обстоятельно топтался на месте, второй норовил крутануться волчком, третий и вовсе вспомнил, что в его генеалогическом древе отметились не иначе как раки, и предпочел прогрессу плавное отступление. В итоге из двенадцати бравых рысаков лишь семеро задали нужное направление и относительную скорость с самого начала. Остальные погонщики, чуть позже справившиеся с норовистой скотиной, припустили следом. При этом методы убеждения длинноухого транспорта были различны: кто-то из седоков сжал ребра коленями, не хуже чем пылкий возлюбленный стан синьоры при тайном свидании, другие воспользовались хлыстами, самый находчивый обещал пустить четырехногого упрямца на колбасу. Последнее подействовало наиболее эффективно, ибо осел, услышавший угрозу, задал стрекача столь стремительно, что через сотню метров вырвался в лидеры. Эта его реакция заставила задуматься, кто более разумен: всадник или животина под ним?
Зрелище было красочным и ярким, народ стремился запечатлеть его не только в памяти, но и в цифре. Слышались смех и едкие комментарии зрителей по поводу умения погонщиков управлять своими «мешками с травой».
На фоне этих выкриков голос Пауля, полный удивления и недоумения, привлек не только мое внимание:
– Это же ослиный марафон Пальо-ди-Кокконато! Его традиционно проводят в сентябре… но сейчас же лето…
Лишь пожала плечами, не зная, что ответить, зато кто-то из соседей, расслышавших комментарий, решил просветить блондинчика:
– Какие традиции, если самый разгар туристического сезона! Эти забеги каждые две недели устраивают, чтобы привлечь побольше отдыхающих.
– Но как же… – начал сбитый с толку Пауль.
Я, решив подбодрить вампирчика, который удостоверился, что в современном мире деньги превыше любых, даже многовековых и почти религиозных традиций, поведала:
– Не переживай, у меня на родине даже Новый год празднуют два раза. Один – традиционно, а второй – чтобы окончательно встретить. Старый Новый год называется.
Зря сказала. Клыкастик окончательно погрузился в самое устойчивое из состояний любой системы – он попросту завис. Зато толпа не дремала, налегая на нас все сильнее, и в какой-то миг я оказалась вытолкнута за ограждение, прямо перед несущимися во весь опор ослами.
Уклонившись каким-то чудом от первого длинноухого скакуна, у меня были все шансы повстречаться лоб в лоб со вторым. Уйти вбок не получалось по банальнейшей причине: и справа и слева точно так же таранами мчались упрямые рысаки предгорий.
Я инстинктивно подняла ногу в тот самый момент, когда осел оказался прямо передо мной. Его морда, наклоненная к земле, очутилась под моей кроссовкой, а я продолжила взбираться по шее ошалевшего от такой наглости животного. Увы, холка ишака на поверку была гораздо коварнее любого натянутого каната. Разъехавшиеся в стороны ноги заскользили вниз.
В результате я оседлала упрямую скотину задом наперед. Непарнокопытный же, испытав истинный шок, решил, что галоп – слишком несолидная скорость для выражения пережитых его тонкой душевной организацией волнений. Взбрыкнув задом, он понесся, обгоняя всех и вся.
Наездник, выпустивший поводья еще в момент моего эпохального восхождения на его транспортное средство, стесненный фасоном маскарадного костюма, а самое главное – увидевший перед собой безумную, всклокоченную девицу в шапке из пожарной пены, за которой, словно шлейф парадной мантии, волочились крики полиции «вон она!», «задержать!» и звуки свистка, решил выбыть из гонок во всех смыслах этого слова – попросту выпав из седла. Я же, в своем нынешнем положении, могла видеть все, что оставила позади, зато грядущий путь был загадкой. Не мудрствуя лукаво, отважилась подсмотреть, куда же так упрямо стремится мое транспортное средство, и оглянулась через плечо. Зря. Впереди маячил Т-образный перекресток. И если один из его рукавов предполагал ослиную трассу, то противоположный был забит зрителями. Ишака же смущали оба варианта, поскольку скорости упрямец не сбавлял, вознамерившись осчастливить своим появлением фойе высотки, что значилось прямо по курсу. Судя по всему,
