слабой, как котенок. То я уверена, что моя жизнь полностью под контролем, то мне кажется, что я разваливаюсь на части. Счастливая, грустная, счастливая, грустная. А сегодня утром я открыла глаза и почувствовала, будто я – это вовсе не я. Не могу описать. Но, если я останусь здесь, это мне не поможет.
– Значит, ты точно хочешь уехать? – уточнил я.
Она кивнула. Несмотря на усталый вид, она по-прежнему казалась очень привлекательной. Я прикрыл ладонью ее руку.
– Да, – ответила она. – Последнее, что мне сейчас нужно, – это странные звуки, огромные крысы и старики с оторванными головами.
– Что ж, в этом ты не одинока, – сказал я.
– Да, – согласилась она. – Но мне не нужен мужчина, который не может принимать решения.
– Вынужден с тобой согласиться.
Я огляделся по сторонам. Миссис Кембл по-прежнему нигде не было. Примерно в полумиле от нас по набережной со стороны Вентнора двигалась темная фигура. На фоне солнца она выглядела длинной, тощей и красноногой.
Солнце было еще высоко, но тени уже удлинялись, и в воздухе повеяло прохладой. Прохладой, от которой хотелось внезапно поежится, словно кто-то только что прошел по твоей могиле. Я не мог понять, почему миссис Кембл оставила кафе открытым так поздно.
И тут с пляжа долетел пронзительный писк. Поначалу я даже не понял, что это. Это было похоже на флейту или свисток. Я прищурился и посмотрел на кромку воды, где вокруг камней лениво плескалась пена и водоросли, и где постоянно кружили чайки. Я увидел среди камней Дэнни и помахал ему. Но он не помахал мне в ответ. Застыл неподвижно, сжав кулаки, в странной сгорбленной позе. Постепенно до меня дошло, что это он издавал этот пронзительный писк. Он кричал.
– Дэнни! – Я перепрыгнул через ограду кафе и тяжело приземлился на землю. Ударился лодыжкой о скользкий камень, но сумел удержать равновесие и поскакал, как горный козел, с камня на камень, то и дело соскальзывая в заводь. Один раз упал и ободрал левую руку, но в конце концов выскочил на ровную песчаную полосу и бросился к воде. Штаны вымокли до колен, сердце колотилось, а в ушах шумел морской ветер.
Дэнни замер возле ряда плоских бурых камней. Кричать он перестал, но его тело все еще было напряжено, а лицо искажено от страха. Ему не пришлось рассказывать, что так напугало его, я увидел все сам. Я подхватил его на руки и двинулся по мокрому песку обратно на набережную.
Лиз шла навстречу, тяжело дыша. Когда она поравнялась с нами, я попросил:
– Можешь отвести Дэнни в кафе? Воспользуйся телефоном миссис Кембл и вызови полицию.
– Что случилось? – спросила она, глядя на меня во все глаза.
– Это миссис Кембл, – ответил я.
Я опустил Дэнни на землю, и Лиз взяла его за руку.
– Папа, – жалобно произнес он.
– Знаю, Дэнни, – сказал я. – Я просто посмотрю, смогу ли я ее вытащить, пока не начался прилив. А потом сразу же вернусь в кафе.
– Она умерла? – спросила Лиз вполголоса.
Я кивнул.
– Я быстро.
Скрепя сердце, я вернулся к камням. По воде, накатывавшей на песок, пробегала рябь от налетевшего ветерка. Над головой у меня без устали кричали чайки. Миссис Кембл лежала на спине. На ней не было ничего, кроме рваных рейтуз, стянутых до колен и наполненных песком и комками водорослей. Ее голова покоилась в неглубокой впадине между камней, седые волосы сбились и намокли, как веревочная половая швабра. Тощие руки подняты, словно она все еще пыталась отбиться от кого-то. Кожа у нее была белой. Белой, как брюхо дохлой рыбы. И сильно разбухшей от морской воды.
Но страшнее всего было то, что по ней ползали крабы. Мне случалось видеть камбалу и палтуса, которых местные рыбаки оставляли в сетях слишком надолго. Они были наполовину съедены крабами. Но я не представлял себе, с какой жадностью те могли атаковать человеческое тело. Лицо миссис Кембл превратилось в страшную маску. Крошечные зеленые крабы деловито устроились у нее в глазницах и уже объели губы и половину правой щеки, отчего ее вставные зубы обнажились в жутком оскале.
Крабы атаковали ее живот, и вся брюшная полость была заполнена копошащейся зеленой массой. Их панцири и клешни щелкали
