Погрязнув в заботах, можно не заметить, как бежит время. А оно ведь бежит… Восемь дней уже пролетели. Так пролетят и остальные двадцать два, проскользнут сквозь пальцы, обойдут тихонечко и останутся за спиной, помахивая на прощание ладошкой. И протянется рука, требуя вернуть несправедливо присвоенное колечко…
Я шумно вдохнула и накрылась с головой одеялом.
Только не жалеть себя. Только не жалеть!
Одиннадцатое марта.
И девятый день с тех пор, как я переехала из собственной квартиры в особняк Дэлла. Так мало и так много – целая жизнь.
Этим утром позвонила Бернарда, и я, обрадовавшись, как проживший десятки лет в одиночестве отшельник, битый час не могла положить трубку, рассказывая обо всем подряд: да, готовлюсь к экзамену, думаю над тем, как украсить комнаты к следующей среде, волнуюсь, не разозлится ли Дэлл на присутствие поваров в доме. Но ведь кто-то должен готовить, я одна за месяц не управлюсь… Нашла ли подарок? Идею нашла, да, а вот сам подарок не могу… обидно. Назвать модель? Без проблем, сейчас, у меня где-то записано… Уверена ли, что ему понравится? Да как можно быть хоть в чем-то уверенной, когда дело касается меня и его? (Вздох.) Не хочу ли встретиться в шесть, чтобы выпить кофе? А вот это с превеликим удовольствием, спасибо за приглашение, приду обязательно!
И теперь я шагала по талым лужам к одному из кафе в центре.
Город постепенно оттаивал, расслаблялся после зимы, начинал вдыхать полной грудью. Подрагивала вода в снежных рытвинах на дорогах, пусть холодная, но уже вода, а не лед; постепенно темнели и проседали сугробы. Присутствие близкой весны ощущалось не столько в любующихся небом лужах, сколько в едва уловимом запахе земли и растений в воздухе, запахе надвигающихся перемен, и в более воодушевленных лицах прохожих. А еще в птицах, которые, несмотря на пасмурную погоду, радостно голосили с деревьев громче своры напившихся портовых моряков. Надо ж так верещать, птахи, одна другой громче…
Время от времени каблуки ботинок не проседали в рыхлом снегу, а стучали по небольшим участкам открывшегося асфальта – таких пока было не много, – и от этого на душе делалось хорошо. Эх, забросить бы шапку в пакет, распушить бы волосы, пусть размечутся рыжим облаком вокруг головы, размотать бы шарф да подставить шею не холодному уже ветерку, а чтобы тот ласково коснулся… Хочется, да. Но рановато. Придется еще пару недель потерпеть обвившегося вокруг шеи шерстяного питона и головной убор ему под стать. Зато потом…
Я втянула свежий воздух носом, перескочила через обширную лужу и осторожно запретила себе думать, что случится потом. Время для меня стало иным и теперь измерялось в счете от одного до тридцати.
А что будет после – известно одному лишь Создателю.
Неслышно лопались молочные пузырьки на кофейной шапке, смотрели на декоративный потолок спиральные завитки из клубничного соуса, нарисованные поваром на плоской тарелке вокруг куска сметанного торта. Поблескивал желтым камень, висящий на цепочке поверх белого свитера Бернарды.
Тепло, уютно, без гомона.
Я погладила гладкую стальную спинку десертной ложки.
– Не нужно помогать с поварами. Я уже нашла агентство, они пришлют троих…
Отказывать в предложенной помощи неудобно, но Бернарда поняла. Почувствовала, что я хотела бы все сделать сама, и не стала ни настаивать, ни комментировать. Лишь покрутила в руках листок бумаги, вырванный из блокнота, с записанным на нем названием. Медленно вращался над ее кольцом знак бесконечности. Холеные пальцы, идеальные ногти. Идеальным, наверное, был и мужчина, подаривший такой символ.
– Дай мне несколько часов. Я пробью этот пистолет по тем каналам, до которых тебе не добраться. Хорошо?
– Конечно. И спасибо за это.
– Только пообещай, – она на секунду замялась, но постаралась скрыть смущение, – что… если владелец не захочет его продавать, то ты не… пойдешь против его воли.
Я усмехнулась. Поняла, куда она клонит.
– Обещаю. Не буду ни красть, ни настаивать, ни избивать бедолагу, чтобы он сам мне его подарил.
Бернарда прыснула со смеху, не удержалась. Вероятно, представила меня, трясущего кого-то за шею своими тонкими руками- прутиками.
– А если цена будет слишком высокой, мы придумаем что-нибудь еще.
Вздох скрыть не удалось.
Согласиться на словах – совсем не то же, что согласиться внутри. Если не «Брандт», то что? Снова вернуться к мыслям о мешке
