«Встречу – урою!» – подумал я о дяде Саше, а не-Шевчуку быстро, пока он не успел открыть рот, сообщил:
– Его нет! Он ушел гулять до вечера!
Для того чтобы посетитель не усомнился в правдивости моих слов, я очень честными глазами смотрел через плечо кожаной куртки в сторону лифта, намекая на дальнейший маршрут. Но, возможно, я был не слишком убедителен, а может быть, клиент попался особо недоверчивый. Во всяком случае, моя попытка закрыть дверь успеха не имела, и мало того, я почувствовал, как мне в живот уперлось нечто твердое.
– Он – это ты! – уверенно заявил лже-Шевчук с каким-то до боли знакомым шелестяще-свистящим акцентом, и давление на мой пупок слегка возросло.
Мучимый неясными предчувствиями, я опустил глаза вниз в надежде хотя бы частично развеять сомнения, но снова был сильно разочарован. Предчувствия меня не обманули: в живот упирался обрез двуствольного ружья. И не надо успокаивать и пытаться убедить в том, что у моего страха глаза велики! Водопроводную трубу от ружья я пока еще отличить способен! А если бы это был не обрез, то при всех перечисленных обстоятельствах стволы «машинки» торчали бы у меня из спины. Кстати сказать: приклада у этой штуки тоже не было.
В общем и целом, ничего хорошего и радостного я внизу не увидел. На первый взгляд. Потом я обратил внимание на ноги рокера. Не имею понятия, какую обувь носит настоящий Шевчук, а у моего были эдакие ладные полусапожки из африканского крокодила. Черные, без единой заклепки и швов, они одной несуразностью произвели на меня неизгладимое впечатление, затмившее вид обреза у моего пуза. Я даже позволил себе расслабиться и, ухватившись за обрез и слегка развернув его, заглянуть в стволы.
– У тебя ус отклеился… – вежливо проинформировал я рокера, прищурив один глаз.
– Что? – не понял он. – Какой ус?!
– Сапог, – сфокусировал я намек. – Фасон «пальцы врозь» теперь уже не носят. Немодно и очень на перчатку похоже. Усек?
– Спасибо… – оторопело поблагодарил рокер.
Я кивнул, принимая благодарность.
– Если ты то, что я думаю, то палить из обреза и скандалить здесь ты не будешь. Но… – я медленно, чтобы не насторожить лжерокера, отвернул стволы обреза от себя и заправил их ему в бороду, – если я ошибаюсь, то, ради бога, стреляй себе!
– Провокатор… – пробурчал он, усмехнувшись. – Другой бы поверил…
Обрез как по волшебству исчез под полой его кожаной куртки, он подергал себя за бороду, скрипнул когтями о бетонный пол лестничной площадки и, вперив в меня вертикальные прорези зрачков, очень серьезно сказал:
– Ты угадал. Мне нужна твоя помощь. Не откажи…
Я не отказал. А вы пытались отказывать в помощи настоящему дракону, глядя ему в глаза?
…Некоторые, так сказать, оптимисты пытаются внушить мне, что и в дяде Саше обязательно должно быть что-то хорошее и что не может в одном человеке поместиться все, что я якобы ему приписываю. Ну, о вместимости дяди Саши и о его принадлежности к роду человеческому я бы мог еще поспорить. Хотя считаю вопрос о том, сколько злых верблюдов может поместиться в его организме, компетенцией инквизиции. Кстати, о приятном! У инквизиторов были очень даже приличные приемчики и примочки. Я когда-то в Ленинграде видел. В Историческом музее на Невском.
А вот предположение о «чем-то хорошем» в дяде Саше оспаривать не буду. Все может быть! Может быть, я встречал его не в сезон и все это «хорошее» не торчало наружу? Но Дракона-то на меня наслал именно он, а не кто-то другой! Так что вопрос об источнике неприятностей в этом мире я обсуждать не желаю…
Дракон мне конечно же врал. По крайней мере, в плане того, что он не применял ко мне всяких там драконьих штучек типа гипноза. А иначе чем можно объяснить мое горячее желание срочно помочь ему в его правом деле и самоотверженно принести на алтарь борьбы все ценности жизни, вплоть до последнего куска колбасы? Жизнь жизнью, а вот на колбасу когда-то у нас в Союзе даже спорить было не принято.
Со временем, видать, чары малость подослабли и энтузиазм мой начал тихо улетучиваться. Но еще до этого мы успели обстоятельно обсудить славную прошлогоднюю победу над мороком. Дракон не скрывал восхищения слаженностью и продуманностью наших действий в столь сложной и нестандартной ситуации. Очень интересовался историей вопроса, а уж когда я поведал ему про серебро… Промежду прочим, к сведению некоторых дядей Олегов, стоило мне правдиво рассказать об идее применения аргентума и о том, кто на каком дереве сидел, как Дракон моментально сказал:
– Верю!
– Веришь? – недоверчиво спросил я.
– Верю, потому что знаю!
