приторочена. Но эдаким совочком Дракона закапывать – смех один! Нерентабельное дело. Тут я, по аналогии, опять дядю Сашу вспомнил, и можете осуждать меня, сколько вам угодно, но я решил, что сразу по возвращении поймаю его и…
Байк начал терять скорость и принялся трястись, как тот вибратор с новыми батарейками. Создавалось впечатление, что прежде мы летели, а теперь вернулись на нашу грешную астраханскую дорогу. Это заставило меня отвлечься от приятных мыслей о дяде Саше и открыть глаза.
Увидел я, как мы просквозили мимо Жанааула, и теперь уверился на все сто, что Дракон держит путь куда-нибудь в Иран или, на худой конец, во владения черных каспийских гномов, в подводные пещеры. Но мы не доехали даже до Кировского.
Миновав мост, Дракон резко свернул влево, проскочил маленький поселок, заброшенную ферму и остановил байк на заливном лугу у неширокой, но быстрой протоки. Если мне не изменяет память, пару раз в этом месте мы с дядей Олегом летними ночами судаков ловили. Река здесь делает крутой поворот, называется, кажется, Малый Бакланий, и богата не только вкуровцами, так что ночная жизнь протекает интенсивно и полноценно. Тем более что дальше речка впадает в протоку Белужья. По названию можно догадаться…
Я уже упоминал, что умные мысли в моей голове не роятся, как мошкара в начале лета, а рождаются где-то в глубинах подсознания и часто там же и умирают. Как и положено, рождаются они не очень часто, хотя конечно же и чаще, чем раз в девять месяцев.
В этот раз воспоминания о рыбалке, похоже, простимулировали что-то под мозжечком, и меня посетила мысль настолько очевидная, что ее поздний приход я могу оправдать только гипнотическим воздействием дракона. Эта мысль меня так поразила, что я непроизвольно ее озвучил:
– А чего это я здесь делаю? А?
После проделанного пути вопрос выглядел явно не совсем адекватно, но Черный Дракон нашел нужным ответить:
– Ты здесь для того, чтобы ликвидировать древнюю занозу… – Он помолчал, но местонахождение занозы так и не обозначил. – Сохранить баланс этой группы миров, спасти свой мир от деструкции, сделать…
Все-таки насколько богат и могуч наш родной русский язык! Одной интонацией можно и точки над всеми «и» поставить, и дырку в стене провернуть, и молоко заквасить. Я не имею в виду часть родного языка, специально предназначенную для погрузочно- разгрузочных работ. И в повседневной нашей речи можно найти отдельное нужное слово, способное описать разом весь пейзаж, умственную неполноценность собеседника, ваше личное отношение к тому, что он говорит, что скажет, и сожаление о временных издержках. Главное – правильно расставить акценты.
– Ч-чи-ив-во-о?! – максимально прищурился я на Черного.
Дракон как-то сразу скис. В расстройстве он даже перестал следить за своим внешним видом: стоял, растопырив пальцы на ногах, а не сложив их в аккуратный чешуйчатый «ботинок», рыхлил когтями почву, размахивал за спиной черно-глянцевым хвостом, и из бороды его теперь торчала типично драконья морда. Интересно, а чего, собственно, он от меня ожидал? Радостного возбуждения в предвкушении работы?
– В вашем мире так трудно действовать… – прошипел Черный Дракон. – Вы совсем не желаете думать о других и о грядущем…
– А ты думаешь, что нам здесь легко?! – возмутился я. – Мамонты вон сдохли! Динозавры копыта откинули! Правительство у нас… Чтоб им китайцами править до самого расстрела! А мы живем! Упираемся, вождей выбираем по принципу: «Вон тот кусок воняет чуток слабее… Выбирай! А то протухнет!..» И живем! – Я перевел дух и уже спокойнее добавил: – А о своем грядущем думать хорошо на царском троне. Или на собственной яхте в Карибском море. Мы тут больше о настоящем печемся, как американцы рекомендуют.
Дракон воздел передние лапы к небу и заголосил:
– Так не бывает!.. Александр Шешуков обещал, что вы поможете!.. В конце концов, это ваш мир, и вы должны…
Если упоминание Драконом имени дяди Саши всколыхнуло мое подсознание, правда, по аналогии с именем другого человека, то слово «должны» подействовало, как красная тряпка на испанского быка.
– Ты это брось! Кому мы должны были – всех уже простили! Я лично двоих простил. Всего один остался… Или два?
Сознание продолжало работать на холостом ходу и легко отделило словосочетание «дядя Саша» от понятия «город Москва» и фамилии «Шешуков». А в остатке теперь явно определился совсем другой дядя Саша.
– Убью! – пообещал я Дракону.
– Александра Шешукова?!
Глаза Дракона стали, что называется, «по пять копеек», и он раззявил пасть от удивления:
