– Рон-Рон! Куда ты ушел?
Сначала ее голос звучал беззаботно, но с каждым последующим словом Рутель прикладывала все больше усилий, чтобы не завизжать, как свинья. При виде крови, правда, она не растерялась, а тут же принялась раздирать подол своей юбки на тряпки. Именно поэтому в академии она и была старостой: наверное, ответственность – это какой-то особый ген, который передается только по наследству.
Этих двоих я ожидала увидеть здесь меньше всего.
– Кажется, вы сейчас должны быть в «Яблоневом саду» и нежиться в лучах летнего солнышка? – раздраженно спросила Тигра, но подобревшая от замужества Рутель не обратила внимания на грубый тон.
– А, это, – она махнула рукой, второй перевязывая мужу руку, а в зубах зажав конец импровизированного бинта, – скукота. Мы протянули три дня, а потом с позором сбежали. Правда, Рон-Рон?
Орон промычал что-то нечленораздельное, не расцепляя зубов. Видимо, здорово я его задела. Но стыдно мне ни капельки не было: нечего подбираться в темноте к двум спящим девушкам. Тут уж каждый сам за себя.
– И тогда мы подумали, что неплохо было бы разнообразить наш медовый месяц какими-нибудь приключениями, – будничным тоном, как будто речь шла о том, чтобы испечь вишневый пирог, продолжила Рутель. – Не все же нам сидеть в этом прогнившем пансионате. Там еще мои родители и родители моих родителей проводили свой медовый месяц.
Меня просто-таки трясло от злости и негодования.
– Приключениями? Рутель, ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ?! И это ты называешь приключениями?! Сбежать из крепости в незнакомую местность без всякой подготовки? Ты и поработать-то толком не успела: магической практики у тебя ноль! И как ты собралась выживать в полях? Тем более с этим олухом в придачу?
Но Рутель не стала ничего отвечать: она лишь окинула взглядом мое летнее шифоновое платье и пожала плечами.
Когда все наконец прояснилось, я снова попыталась заснуть, но теперь это было не так-то просто. Сон как рукой сняло. Где-то в мешке у меня хранился снотворный отвар, но копаться во всех этих бесконечных скляночках в темноте не было сил. Сил не было даже отгонять назойливые мысли, которые терзали меня весь прошедший день.
Что подумают родители? Разозлится ли отец? Что будет, если меня поймают? А что будет с Тигрой? Ее ситуация отягчалась еще и тем, что разъяренные владельцы гастронома уже наверняка науськали на нее инспектора. И самое главное: что случилось с Лисом? Почему он пропал? Где его теперь искать?
Я стала думать о том, был ли у меня какой-то иной выбор. Например, остаться в Урге. Попытаться стать хорошим мастером зелий. Найти парня по душе. А потом понять, что я пустила корни в этом городе слишком глубоко, чтобы куда-то уходить. И я осталась бы в крепости в компании знакомых, которые знают меня как облупленную, тысячу раз перечитанных книг и вещей, которые я терпеть не могла больше всего на свете: обыденности и спокойствия.
Может, Рутель и не была так уж неправа по поводу приключений, а?
Глава четырнадцатая, в которой можно ходить по озеру
Через два дня тяжелой дороги по болотам, оврагам и непроходимой чаще мы вышли на широкую тропу, где, по счастью, стоял указатель всего с двумя направлениями. «Налево», – твердила одна из дощечек. «Направо», – сообщала вторая.
– Нет, они издеваются, – надула губки Рутель и сердито сложила руки под грудью.
Мы с Тигрой только прыснули, больше смеясь над Рутель, чем над глупым указателем. Один только Орон оставался невозмутимо спокойным. Он, наверное, бедняга, ничего и не понял. В задумчивости почесав затылок, он сказал:
– По крайней мере это не противоречит здравому смыслу.
И впервые в жизни мне захотелось пожать этому здоровяку руку, но я, конечно же, сдержалась.
– Предлагаю голосовать, – сказала я. – Кто за то, чтобы пойти налево, поднимите левую руку. Направо – соответственно, правую. Мой голос считается как два голоса.
– Это еще почему? – Рутель нахмурилась.
– Потому что я здесь единственная, кто худо-бедно может называть себя магом. А вас троих, к тому же, никто не звал.
Спорить со мной никто не стал, но даже с таким раскладом моя умноженная на два правая рука благополучно проиграла. Мой авторитет у спутников таял, как забытое на солнце сливочное масло. Кстати, о еде.
