Париж облегченно вздохнул, проводив Рыцарей Революции. Ушел прежде всего сброд: самые фанатичные, психопаты, люмпены из трущоб… Причем за несколько лет таких люмпенов стало много как во французской столице, так и в предместьях – набежали…
Поскольку с припасами дело обстояло не слишком хорошо и своих «Рыцарей» Париж смог снабдить оружием, но не хлебом, Революционная Армия двинулась в провинцию и прежде всего – в сравнительно сытую и благополучную, «неправильную» Вандею.
«Неправильной» она была потому, что отношение к королевской власти и дворянству здесь издревле было очень лояльным. Проистекало это из-за изрядной патриархальности здешних мест и из-за того, что дворяне чувствовали себя здесь единым народом со своими крестьянами: то есть прежде всего они были кельтами[85], ну а потом уже – дворянами, французами… Особого гнета «низшего сословия» здесь никогда не было, как не было и протестантов, масонов, так что не было и революционных настроений с сопутствующими разрушениями.
Вот в это-то «Гнездо контрреволюции» и отправился Сен-Жюст, у которого стояла задача обеспечить хлебом не только свою армию, но и голодающий Париж. Столица Франции и правда недоедала, но виной тому были прежде всего хлебные спекулянты, многие из которых заседали в Конвенте… Официально в сложившейся ситуации обвиняли крестьян, не желавших «делиться»… Окрестности Парижа Революционные Отряды уже успели избавить от «излишков» продовольствия, а теперь вот настал черед провинции.
К августу Англия активизировала свои действия, не объявляя войны официально. Теперь островитяне сделали ставку на «точечные» удары в уязвимые места. А поскольку флот Британии все еще был заметно сильнее флота Померанского Дома, ситуация выглядела не слишком приятно… В Балтику бритты уже не рисковали соваться, но был уязвим Ольденбург, Хорватия. Да и возможность действовать через соседние страны у англичан оставалась.
Кроме того, зашевелились и турки, подстегиваемые английским золотом. Островные банкиры поняли, что пришло время вложиться, и вложились. В Османской империи сменился еще один султан, затем еще… Но цели своей англичане добились, и теперь на троне сидел фанатик, объявивший «Джихад» неверным. Действия султана Мурада нивелировал визирь – личность весьма дельная. Вместе они ухитрились более-менее скрепить разваливающуюся Турцию и начать реформы в армии.
Не то чтобы Игорь боялся Турции… Но учитывать несколько сот тысяч человек, которых султан может погнать на него, приходилось. Пусть выучка у турок была ниже всякой критики, нагадить они могли крепко.
Впрочем, Грифич и сам мог сделать многое. В частности, он наконец-то «обкатал» легионы. Теперь в Священной Римской империи собственные войска в значимых количествах были только у венедов, шведов и хорватов. Норвежцы… Население в стране было весьма немногочисленным, так что те в обороне побережья предпочитали полагаться на войска Унии, а не пытаться играть мускулами.
Ну а всякие Дании и Баварии, которые стали принадлежать Померанскому Дому совсем недавно… Полагаться на них император считал занятием рискованным. Так, несколько полков церемониальной гвардии и всевозможных Пограничных Страж, и хватит. Теперь Австрию, Данию, Баварию и прочие недавно присоединенные страны защищали легионы.
Формировались легионы достаточно просто: командный состав из венедов-ветеранов – вплоть до уровня капралов, ну а рядовыми принимались все подданные империи. Причем одна позиция шла максимально жестко: перемешивание национальностей. Категорически не допускалось, чтобы в одном подразделении служили земляки. Учитывая великое множество немецких диалектов и тот факт, что приказы отдавались исключительно на венедском, солдатам волей-неволей приходилось учить главный язык империи.
Что характерно, недовольных начальниками-венедами было мало. Возмущенных же было легко заткнуть:
«Они – ветераны Великой Армии, которая не проиграла ни одной серьезной битвы. Когда ВЫ станете такими ветеранами, тогда придет и ваш черед занимать должности выше уровня рядовых. А пока – учитесь».
А поскольку условия в легионах мало чем отличались от условий службы в венедской армии, то почти все жалобщики из дворян решили сцепить зубы и попробовать построить карьеру заново. Рядовой же состав из крестьян и горожан вдохновлялся сытной трехразовой кормежкой, качественным обмундированием и прочими благами, полагающимися легионеру. Помимо кормежки и прочих материальных благ, легионеров обучали еще и грамоте – естественно, на кириллице. Ну а помимо умения читать-писать, воинов учили еще и основам литературы, географии, истории… Нужно ли упоминать, что учеба была густо перемешана с пропагандой? Точнее даже, неотделима от нее…
Легионы являлись смешанными частями: около двух тысяч пехотинцев, пять сотен драгун, саперы, егеря, артиллеристы, кирасиры, гусары… Всего около трех с половиной тысяч или чуть больше в каждом легионе.
