Вливание в эту среду французов стало, пожалуй, последним шагом. Там и немцев с ирландцами было предостаточно, а после приезда франков и их активного участия в Войне за Независимость на важных постах становится все меньше англосаксов.
– С чем связано?
– Раньше аглосаксы «давили» всех чужаков, стараясь всеми силами не допустить их к власти. Теперь ситуация стала обратной – представители других народов голосуют прежде всего за своих. Но если нет своих, будут голосовать за кого угодно, лишь бы не за англосакса.
– То есть «обратка» пошла, – пробормотал задумавшийся император, – натерпелись под властью англов, так что теперь не хотят подпускать их к власти в принципе… Ясно. А между собой франки с немцами да прочими голландцами не грызутся?
– Пока нет, Сир. Пока опаска остается перед англами: у тех разговоры пошли, что можно бы и назад к Англии вернуться… Немногие так говорят: жить-то после обретения Независимости все лучше стали… Но у некоторых уязвленная гордость играет – дескать, пусть хуже будем жить, зато англосаксонская раса будет в колониях снова главной.
– Скверно… Можно пресечь эти разговоры?
– Можно, Сир, но стоит ли?
– Поясни.
– Там все едино дело к развалу идет, так что нам же проще будет: придется иметь дело с разными штатами-государствами. А ведь влезть в Америку все равно надо будет, нельзя целый материк без присмотра оставить.
– А Англия? – ради интереса спросил Грифич, устраивая секретарю своеобразный экзамен. – Нет опаски?
– Ни капельки, Государь, – улыбнулся старовер, – пусть лезут туда. Взять власть назад они все едино не возьмут: люди там распробовали жизнь без парламента и Георга, и им понравилось. Нам же лучше, если полезут: сил-то у англов и без того поменьше стало, так что влезут там – меньше будет проблем здесь.
– Резонно. Ты вот что… Просчитай ситуации, чтобы в колониях Северной Америки людишки грызлись меж собой, но пока не разбегались. Чтобы копились обиды. Но пока что опаска была жить отдельно.
– Понял, Государь, – заулыбался Олег, – чтоб когда опасность минует, они разбежались да расплевались, тогда-то их и можно будет подобрать.
Чуть улыбнувшись, Рюген кивнул, он давно подумывал о продвижении Олега и устраивал ему порой такие вот экзамены- собеседования, подкидывая все новые, разноплановые задания. В конце концов, в Венедской Америке ему понадобятся умные губернаторы…
Англия же… Ее император не особенно боялся, хотя да – опасался. Благодаря русским, занявшим Персию, из региона Персидского залива европейцев постепенно выдавливали, так что доходы Британии резко упали. Стратегическое сырье… Тут тоже не все гладко: если коноплю, пусть и заметно более низкого качества, они начали выращивать в Канаде, то вот с качественной древесиной для флота было намного хуже. Из Северной Америки тащить? Не смешно, слишком длинным получается путь, да и неудобно. Строить там верфи – долго, дорого, да и… Многочисленные акты и законы препятствовали развитию колоний: развитие производства должно было идти исключительно в Метрополии. Так что дефицит материалов для флота на Альбионе был сильный. Пока выручали старые запасы Острова да частично колонии, но ясно было – это ненадолго.
Вариант, что англичане смирятся и начнут развивать колонии, был слишком сомнительным. В таком случае «сыпалась» вся структура Британской империи. Оставалось только идти в атаку и продолжать войну за господство на европейском материке.
Многочисленные высадки десантов на принадлежащее Империи побережье, препятствие морской торговле, постоянные попытки заговоров и отравлений… Вот с заговорами и отравлениями попаданца спасали только развитые спецслужбы. Дряни было выловлено… Зато можно было быть уверенным, что в Венедии и Унии не осталось достаточно значимых законспирировавшихся врагов… В Империи дела обстояли не столь блестяще, но и там – очень неплохо.
Масоны, иллюминаты, представители других тайных орденов, агенты вражеских спецслужб и агенты влияния… Были и представители католической церкви – она оказалась далеко не единой, и сторонники привычного миропорядка ожесточенно грызлись со сторонниками венедов. Венеды вычищали врагов, не слишком стесняя себя административными границами. Но, кстати, многие были только «за»… Так, преемник Старого Фрица, получивший в наследство сильно урезанную Пруссию, Фридрих Вильгельм, был только рад. Для страны со столь воинственным прошлым был он откровенно слабоват в коленках, и суды над «Врагами Рода Человеческого», как официально окрестили масонов, да с последующими конфискациями, воспринял очень благосклонно.
Мало того что его противники вычеркивались из жизни (не в буквальном смысле – чаще следовало пожизненное заточение в монастыре, где добрые монахи тщательно вытаскивали из подследственного грешника важные данные), так еще и имущество отходило в равных долях владыке данной Земли, императору, и венедской католической церкви. Именно венедской: Игорь уже сильно
