друг с другом ничего общего. В Империю не войдут ни англичане, ни кельты – проблем с ними больше, чем дохода.
О ситуации с Англией император размышлял достаточно часто и старательно гнал от себя мысли, что его планы могут и не выдержать столкновения с реальностью. «Технически» он имел все шансы выиграть Битву за Англию. Пусть у него меньше флот, но корабли гораздо лучше, а про людей и говорить не приходится… С армией дела обстоят еще лучше. Да чего там попусту говорить: привычное английское оружие – блокада торговли – оказалось оружием обоюдоострым и в данной ситуации принесло англам больше проблем, чем славянам.
Но проблема в том, что масоны и прочие тайные общества встали против него очень жестко, отбросив извечные междоусобные интриги. А это капитал, связи по всему миру, «спящие» агенты в самых неожиданных местах… По сути, Битва за Англию станет решающей, и противостоять ему будут не только англичане, но и немалая часть французов, итальянцев, венецианцев, голландцев и многих других.
Кто-то будет сражаться за некую условную «Родину», оболваненный масонской пропагандой и искренне считающий его Воплощением Зла. Другие будут сражаться за Образ Жизни: право грабить другие народы безнаказанно, иметь рабов, заниматься запрещенным в Империи ростовщичеством. Ну и конечно же – безликое и безынициативное большинство, которое можно просто поставить в строй, не спрашивая согласия.
Битва пока откладывалась, стороны копили силы. Напасть сейчас? Общество не получило пока должную дозу пропаганды, моряки не освоили толком захваченные турецкие корабли, как не освоили еще акваторию Средиземного моря, армия не восстановилась… Но, к сожалению, противник тоже не дремал.
Император боялся не столько вооруженных столкновений, сколько неожиданных ходов – эпидемии чумы, уничтожения его родных убийцами и всего в том же духе. Откровенно говоря… уверенности в Победе не было.
Глава пятая
Англия слишком уж увлеклась вмешательством в жизнь другого государства – настолько, что даже революционный угар Франции уже не заслонял этот факт, французы закономерно возмутились, и… количество английских агентов в высших эшелонах власти начало стремительно сокращаться. Разными путями: некоторых линчевал на улицах разгневанный народ, других вешали или гильотинировали после приговора суда, третьи «перекрашивались». Были и четвертые, пятые…
Нельзя сказать, что Британия потерпела окончательное поражение, но галлы заметно воспряли духом, и Померанский решил разыграть карту «Национального самосознания». Риск – поскольку он тоже заметно «откусил» от Франции… Но Англия – враг для галлов давний, можно сказать – проверенный. Тем более что Рюген забрал у французов Эльзас с Лотарингией, которые сами же французы не привыкли еще считать своими. Англичане же захватывали французские колонии, а это лишало прибыли великое множество акционеров; уничтожали французский флот без всякого объявления войны; перехватывали торговые французские суда и делали столь же привычные для себя вещи.
«Добил» галлов тот факт, что в Британии начали формировать части из эмигрантов-французов. Прямо об этом не говорилось, но особо и не скрывалось – эмигранты должны были пойти первым эшелоном во время английского десанта во Францию…
– Прямо так и обещают? Вернуть королевскую семью на трон, привилегии дворянам и себе почти ничего? О Франции пекутся? – недоверчиво спросил Богуслав после слов агента, лично прибывшего из Альбиона. Агент – симпатичный валлиец средних лет, очень улыбчивый торговец рыбой, без особого стеснения пожал плечами. Потомок одного из знатных валлийских родов, он имел «неоспоримые права» на один из многочисленных престолов Уэльса[134]. Трон был потерян еще до прихода ненавистных англов, да и те потом не признали за его родом даже дворянских прав[135] . Пятнадцать лет назад потомок королей почти не вспоминал о своем происхождении и в валлийские патриотические организации входил только «краешком». После того, как на него наткнулся один из самых лучших агентов Трауба, он быстро уверовал в свое особое, несомненно великое предназначение и теперь являлся одной из ключевых фигур валлийского Сопротивления.
– Могут и обещать, – отпустив агента, медленно сказал попаданец сыну, припоминая действия англичан в своем времени. – «Обещать – не значит жениться».
– Умом-то я это понимаю, – прошипел Богуслав, – как понимаю и то, что у них нет чести. Но неужели людям непонятно, что это ложь? Ведь англы постоянно предают своих союзников…
– Людям свойственно обманываться, – философски заметил император, – да и англичане… Они далеко не дураки и умело играют на эмоциях. Обещали, но не выполнили? Ну так ситуация изменилась… Понятно, что на одной лжи далеко не уедешь… но когда она подкрепляется английскими агентами при Дворах, военным давлением, шантажом…
Злой Наследник слушал рассуждения Игоря, крепко сжимая подлокотник кресла. Когда тот замолк, Богуслав ненадолго задумался и рассмеялся зло.
